Плакали мои патроны к пулемётам, понимаю я.

Наше наступление, как и следовало ожидать, застопорилось. У начальства осталось в резерве всего два батальона, с таким войском успех не разовьёшь – только заткнёшь дырку на опасном участке.

– Но мы свою задачу выполнили, - невесело говорит подполковник.

– Говорят, у подполковника случился приступ, после того, как он получил разнос от начальства, - шепчет на ухо Третьяков.

– За что? Мы ведь прорвались к Вафангоу…

– Оказывается, нам предписано генералом Куропаткиным: не доводить дела до решительного столкновения и не допускать израсходования своего резерва в бою, пока не выяснится обстановка.

– И как тогда атаковать? – не понимаю генеральской логики я.

– Никто не знает, и наш командир полка тоже. Но приказы надо выполнять.

После офицерского совещания возвращаюсь на позиции и сразу провожу «летучку» среди своих.

– Диспозиция следующая: мы тут, похоже, надолго, поэтому необходимо приготовиться к обороне. Поэтому приказываю…

Про десантников принято шутить: три минуты - орёл, а остальное время ломовая лошадь.

Пехота же практически всегда вынуждена рыть землю, словно кроты. И чем лучше ты выкопаешь и укрепишь окоп, тем будет легче.

Взвод и поступившие на время под моё командование сибиряки вгрызаются в твёрдую, полную камней, почву. Копаем, как говорится, отсюда и до обеда.

И это не просто окопы, а фортификационные сооружения по военной науке будущего – полного профиля, ломанной линией, с оборудованием фланговых позиций для пулемётов.

Соседи уже несколько часов как закончили работы, а мои по-прежнему пашут, не разгибаясь.

То и дело к нам подходят офицеры разных частей, недоумённо качают головами, порой пускаются в диспут со мной.

– Зачем такие сложности, штабс-ротмистр? Всё, что надо, предписано уставом.

Объясняю как могу, но мои соображения кажутся коллегам надуманными. Они ещё не представляют, что такое полноценная позиционная война, когда противник с утра до вечера лупит по тебе артой.

И что самое хреновое: меня никто не воспринимают всерьёз, для них мои приготовления – блажь. Не удивлюсь, если кое-кто в душе считает меня трусоватым: в представлении большинства - офицер должен стоять во весь рост под градом пуль и снарядов.

Разве что Третьяков проникается и пытается перенять мой опыт, уже что-то…

Японцам хорошо досталось, поэтому они пока не дают о себе знать. Накапливают где-то там, впереди, силы и готовятся атаковать. Одно радует: часть войск таки переброшена ими от стен Порт-Артура.

Одними окопами я не ограничиваюсь. С минами у нас напряг, если быть конкретней – нет от слова совсем. Приходится пускать в ход смекалку.

Охотников среди моих и среди сибиряков хватает, поэтому быстро проводим мозговой штурм на предмет скрытых ловушек для противника.

Останавливаемся на самом простом и действенном варианте: копаем и тщательно маскируем ямы с вбитыми в дно заострёнными колышками, испачканными в нечистотах и гнилом мясе – такой колышек не только травмирует, но и может довести жертву до гангрены, с последующей ампутацией.

Да, я варвар, но, когда сражаюсь за Родину, делаю всё, чтобы враг понёс потери. Пусть лучше геройски умрёт он, чем я или кто-то из моих бойцов.

Очередное совещание ИО комполка начинает с разноса:

– Штабс-ротмистр Гордеев, мне доложили, что вы занимаетесь самоуправством: ваши позиции обустроены совершенно не по уставу, кроме того, вы нарочно загоняете ваших подчинённых, чтобы они устали и не смогли дать отпор неприятелю.

Мне не по себе от такого дикого наезда, вспоминается чересчур усердный в попытке потопить меня Дзатоев, теперь вот Коломнина несёт в ту же сторону. И чем, спрашивается, я так им не угодил? Неужели выгляжу настолько белой вороной?

Пытаюсь высказаться в своё оправдание, но Коломнин грубо перебивает и не даёт дальше произнести ни слова.

Походу новый, пусть и временный, но всё-таки командир словил «звёздочку». Застрелить его что ли? – флегматично думаю я.

Дождаться удобного момента и пиф-паф, ой-ёй-ёй! Ну не должны такие дятлы командовать воинскими подразделениями!

Ситуацию спасает прибывший с инспекцией в полк Ванновский. Это перед ним показывал себя Коломнин, надеясь с ИО перескочить сразу в должность комполка: у Али Кули Мирза со здоровьем всё очень серьёзно.

– Да, вы правы, ротмистр, когда отмечаете, что методы Гордеева не похожи на те, к которым мы успели привыкнуть, но вы наговариваете на штабс-ротмистра, назвав это самоуправством! – говорит полковник Генштаба.

– Прошу прощения, господин полковник, но я не понимаю, - разводит руками опешивший Коломнин.