— Поступили новые часовые колеса. — Хозяин лавки кивнул, указывая на часовую цепочку доктора Доу. — У вас «Бриккинс» или «Крамп»? Вряд ли «Эглерс», да, вряд ли…

— «Крамп», — сказал доктор Доу. — Но мне нужны определенные шестеренки.

— Могу вам предоставить перечни. — Господин Когвилл ткнул рукой в стопку огромных книг на полу, высившуюся до самого потолка.

Доктор Доу покачал головой.

— Мой… эээ… друг приходил к вам недавно — я бы хотел купить такие же шестеренки, какие купил он. Быть может, вы его помните? Джентльмен в полосатом черно-сером пальто.

— Я не запоминаю всех джентльменов в полосатых пальто, которые сюда захаживают, — недовольно проговорил господин Когвилл. — Еще чего не хватало!

— Это было в день туманного шквала, — уточнил доктор.

Лицо продавца шестеренок при этих словах тут же стало невероятно неприязненным. Он поднял голову и даже слегка оскалился, а его расчесанные волосок к волоску бакенбарды словно встали дыбом. Он положил пинцет, который держал в руке, поднял свои очки на лоб. Здоровенные глаза, прежде таковыми казавшиеся из-за линз, оказались крошечными, глубоко посаженными, а еще сильно прищуренными.

По взгляду хозяина лавки было видно, что он вспомнил человека, о котором шла речь.

— А ваш этот… гм… друг разве не сказал вам, какие именно шестеренки он искал? — процедил господин Когвилл, презрительно скривившись. Хозяин лавки сразу же понял, что этот тип никакой не друг полосатому, и что его вообще не интересуют шестеренки. Он понял, что здесь происходит, и ему это ой как не понравилось.

Доктор Доу, в свою очередь, прекрасно понимал, что это за человек. Грубый, жестокий, высокомерный, привыкший, что все кругом идет по его правилам. Доктор не обманывался окружением господина Когвилла — это был не просто продавец шестеренок. И, если верить рассказу мистера Клокворка, действовать он привык незатейливо и безжалостно, как самый обычный вожак преступной шайки. Господин Когвилл — это не мягкий открытый господин Ферро: с продавцом шестеренок нужно было говорить по-другому.

Доктор извлек из внутреннего кармана пальто аккуратно сложенный листок бумаги, развернул его и ткнул под нос хозяину лавки, присовокупив при этом:

— Как вы можете убедиться, мы здесь не случайно. Советую вам обратить особое внимание на то, что стоит внизу листка. Это гербы Дома-с-синей-крышей и личные печати господина комиссара Тремпл-Толл. Здесь сказано, что мы заняты полицейским делом и всем, кто видит перед собой эту бумагу, надлежит оказывать нам содействие.

Почувствовав, что ситуация накалилась, Джаспер подошел к прилавку. Он не знал, что дядюшка взял с собой предписание, выданное ему в полиции для предыдущего дела. Но Натаниэль Доу, очевидно, был готов к любым неожиданностям.

Господин Когвилл с хрустом сжал кулаки.

— Вы думаете, что можно являться сюда и запугивать честного торговца? — процедил он. — Нет уж, милейший! Не на тех напали! У нас тут свой профсоюз есть — видели дом на сваях на краю балки? Так вот там он квартирует! И ваши эти предписания он прокомпостирует своими железными зубами на раз-два!

Доктор Доу не повел и бровью. Хотя из-за защитных очков на его лице этого и не было бы видно.

— Вы ведь тот самый господин Когвилл? — спросил он, пряча предписание обратно в карман. Вопрос был риторическим, и в нем крылось что-то угрожающее.

— Есть только один господин Когвилл, и он перед вами, — прорычал хозяин лавки. — А что?

— Просто кое-кто говорит, что некий господин Когвилл с Железного рынка нагло врет своим покупателям.

— И кто же так говорит?

— Я, — без обиняков заявил доктор Доу. — Вернее, вскоре начну. Вы ведь дорожите своей репутацией, не так ли?

Последнее в подтверждении не нуждалось: было видно, что для продавца шестеренок репутация — это все.

Господин Когвилл яростно сопел, ожидая продолжения. Он понимал, что с угрозами пока стоило повременить — с этим человеком в черном цилиндре и защитных очках, купленных явно в какой-то модной лавке, чтобы они подходили к костюму, было не все так просто. И дело даже не в официальных бумажках с Полицейской площади.

— На ваших афишах указано, что у вас есть все виды шестеренок, — сказал доктор Доу.

— Так и есть! — рявкнул господин Когвилл, уперев кулаки в прилавок.

— И, видимо, вы этим предполагаемым обстоятельством очень гордитесь.

— Предполагаемым? — гневно выдал хозяин лавки.

Джаспер испугался, что этот неприятный человек сейчас набросится на дядюшку. Но Натаниэль Доу был, как всегда, холоден — может, даже чуточку холоднее обычного — и маниакально спокоен.

— Как вы отнесетесь к тому, что, выйдя за порог этого гостеприимного места, я стану всем и каждому рассказывать, что ушел отсюда ни с чем, что ваши объявления лгут, а сами вы… как там у вас написано?.. шарлатан, которому не стоит верить?

— Это будет наглой клеветой и ложью!

— Только в том случае, если я уйду отсюда без шестеренки.

При этих словах господин Когвилл улыбнулся так широко и зло, что стало видно желтоватую слюну, просочившуюся через щели в его зубах. «Вот ты и попался!»- подумал он. Это ничтожество, заявившееся к нему в лавку и посмевшее ему угрожать, само загнало себя в угол, ведь все знают, что в «Когвилл и сыновья» есть все шестеренки! А те, которых нет в наличии, всегда можно заказать, учитывая наработанные за десятилетия связи с фабрикантами и мастерами шестереночного дела во многих городах.