«Здравствуй, Эрес! Анай-кыс встретила парня, полюбила, стала его женой. Он очень похож на тебя. Надеюсь, она будет с ним счастлива. В нашем народе много хороших девушек, встретишь и ты свою судьбу. Будь счастлив».

Анай-кыс и Лапчар решили, что теперь, получив это письмо, Эрес все поймет. И действительно, он больше не писал. И не приезжал. Небо над ними наконец прояснилось, на душе стало легче, легче стало дышать, холодный осенний ветер вдруг принес тепло. Они ничего не совершали плохого, не разрушали семью. Они полюбили, как бывает только раз в жизни, всем сердцем, навсегда. И все-таки испытывали угрызение совести. Их успокаивала мысль, что дружба, прошедшая через испытания, крепче.

Их скоропалительная свадьба не вызвала у жителей Шивилига особого удивления. Они будто предвидели такой конец еще тогда, когда молодые люди, и словом не обмолвившись друг с другом о каких-либо чувствах, уехали в Хендерге. После их путешествия еще чего-то ожидали, но ничего не происходило, вернее, ни о чем не было известно, что проливало бы свет на их отношения. Это вызывало недоумение, теперь же все стало на свое место, все успокоились.

Шивилигцы собрали хороший урожай, но рано выпавший в тот год снег заставил попотеть их, чтобы вовремя вывезти с поля хлеб. С наступлением зимы горячая пора пришла к животноводам. Хлеборобы держат экзамен осенью, а животноводы — зимой. И неизвестно, какие требования к ним будут предъявлены на этот раз. Поэтому надо быть готовыми ко всему, к любому испытанию. Как на экзамене, когда не знаешь, какой вытянешь билет.

Зима выдалась мягкой и снежной. Снега обычно здесь, в предгорье, выпадает много. Дома в селе, кажется стали ниже, точно укутанные в огромные дохи, толстый слой снега придавил их сверху. Надои на ферме не снижались. Заведующий был доволен. Анай-кыс назвали в числе лучших доярок и наградили Почетной грамотой. Но самое радостное событие произошло весной. В семье появился новый человек: Анай-кыс родила светлого мальчика. Врач Тоойна, принимавшая роды, казалось, радовалась не меньше родителей. Мальчик был крепкий и здоровенький. Но больше всех был доволен старый Ирбижей. Из восьми детей семь были девочки. Дочери давно выросли, повыходили замуж, и, как полагалось по неписаному тувинскому закону, у каждой был теперь свой дом, своя семья и по нескольку детей. И вот наконец у младшего из его детей, у Лапчара, тоже родился ребенок, мальчик. Родился двадцать пятый внук Ирбижея! Это был особенный праздник! Хотя ни Лапчар, ни его сестры не подсчитывали этого, их отец с особой радостью и нетерпением ожидал появления на свет этого ребенка. Он сам ходил в колхозную контору, выписал барана, сам приготовил угощение и приглашал в дом гостей.

Теперь на свете 25 маленьких Ирбижеев!

— Имеешь семью, ребенка, теперь своими делами должен оставить на земле след, тогда можно будет сказать, ты не напрасно родился, — говорил он сыну.

Лапчар был счастлив. После работы он спешил, да что там спешил — бежал домой. Анай-кыс похорошела, снова округлилось ее лицо, глаза еще больше светились какой-то внутренней радостью, на губах играла едва заметная улыбка.

Мальчик рос здоровым и крепким. Анай-кыс снова начала работать на ферме. Бабушка не спускала глаз с внука.

Как-то после работы Лапчар, как всегда, собрался домой, складывал строительный материал под навесом. К нему подошел Хаажик из его бригады.

— Лап, сегодня ко мне идем, все!

— А что такое?

— Ну как же? Мотоцикл посмотрите.

Хаажик купил мотоцикл и еще утром, придя на работу, рассказал ребятам о его технических достоинствах. Те подшучивали над ним.

— Чего рассказывать-то? Ты покажи, приезжай на нем.

Хаажик еще не умел ездить на мотоцикле, а показать ребятам страсть как хотелось, вот он теперь и решил всех пригласить к себе.

— Я, наверно... — хотел отказаться Лапчар.

— Что ты, все идут, мы недолго. Ладно, а?

Лапчар любил Хаажика. он был исполнительным, старательным и очень боялся девушек, всякий раз краснел при них, до сих пор не женился, жил вдвоем с матерью, хотя отслужил уже, вернулся на два года раньше Лапчара. Тот тоже тянулся к нему.

— Ладно, пошли, только быстро. — Лапчару не хотелось обижать парня.

Он первым сел на мотоцикл, сделал несколько кругов вокруг школы. За ним садились и объезжали другие. Потом Хаажик всех пригласил в дом, все оказались за столом, зазвенели рюмки. Все стали родственниками, всем стало хорошо, никаких забот. Лапчар увидел рядом с собой женщину с черными дугами бровей и ярко-красным, словно поспевший шиповник, ртом. «Приснится же!» — подумал он и пошевелил рукой. Нет, это был не сон. Лапчар шире открыл глаза. Подожди, подожди — он знает эту женщину, о ней говорили, будто пыталась развести семью...

«А она красивая», — подумал Лапчар. Только ему-то что до этого? Его семье она ничего не сможет сделать.

— Ты что же, Лапчар, не узнал сестру Лиизенму? — сказала она, пододвигаясь к нему.

— Я узнал тебя, сестра.

— Говори мне не сестра, а Лиизен, — она протянула к нему рюмку.

— Спасибо, Лиизен, но… я уже все!

— А я за тебя хотела выпить, — ласково щебетала она. — Ты настоящий мужчина, а что люди говорят — не обращай внимания!

«Разве может женщина с таким голосом желать зла?» — подумал Лапчар. Она первой выпила из своей рюмки. Что с ним будет от рюмки, разве он слабее женщины?

— Правильно ты поступил, брат. Каждый сам делает свою судьбу.

— Угу.

— За спиной нехорошо говорить.

— За спиной только трусы говорят.

— Верно, брат.

«А она, видно, неглупая к тому же», — подумал Лапчар.

— Я буду говорить только правду, вот она у меня где, — и положила на свою пышную грудь растопыренные пальцы в золотых и серебряных кольцах. — Мужчина должен жить только с правдой. — Снова наполнила рюмки, и первой снова выпила.

— Ты сказала, мужчина должен знать все? — Лапчар почувствовал, как тревога подкралась в его душу.