— А что мне оставалось делать? — Хранитель тоже возмутился. — Она сама подцепила меня в коридоре. Говорит: «Я уже готова, Александр Петрович. Мне идти в вашу комнату?». Мне надо было сказать, мол, Александра Петровича временно нет? Алесандр Петрович съеб..лся погулять? Я вынужденно пошел с ней, так сказать в твою комнату. А она начала рассказывать про какой-то долг. Я понятия не имею о ваших долгах и прочих не во всем целомудренных играх. Зашли, она расстегнула мне брюки и начала сосать член. Мне что надо было ей сказать, типа, не соси, это не я?

— А в жопу ты ее зачем трахнул? Она об этом точно не просила! — его объяснения едва ли могли унять мое недовольство.

— А затем. Затем что она протянула мне баночку с вазелином со словами «Это подойдет? Вы сказали, будет сюрприз». Знаешь, много ума не надо, чтобы сложить твою распущенность, вазелин и молодую красотку. Это при любой арифметике данная сумма будет равняться анальным забавам. Ну я и отработал как бы за тебя.

— Но Лена наверняка не хотела этого. Так? — я-то помнил ее первую реакцию на предложение анала. Она благоразумно предпочла минет.

— Разумеется, когда она поняла для чего вазелин, то сказала, что нет, не надо. Но я же не дурак. Я же знаю, что женское «нет…», означает «да!», — усмехнулся Весериус, витая под потолком.

— Бля, это писец… Зачем ты вообще в мое тело влез? Зачем начал притворяться мной? — мне очень не нравились его объяснения.

— А затем, что нехрен было тушку бросать без присмотра, — Весериус воспарил к потолку. — Скажи спасибо, что я успел появиться до того, как его занял кто-то не такой добрый к тебе как Хранитель рода. Я долго ждал, когда ты вернешься, а потом мне надоело отгонять сущности, которые слетелись к твоей тушке как мухи на говно. Просто влез в нее и пошел гулять по саду.

— Как я понимаю, занятий сегодня не будет, — я повернул голову на кивок магистра и увидел две какие-то амебы размером с табуретку, тускло светящиеся синим. Видно, они уже нацелились на бесхозное пока тело сусла.

— Иди своей Леночкой занимайся, — ответил он. — Думаю, у нее теперь жопа болит, хотя я был очень осторожен. И в тело давай лезь, а то знаешь какие проворные существа иногда встречаются. Вмиг там, а потом попробуй, изгони.

— Извини, что так вышло, — сказал я, понимая, что все-таки правда большей частью на его стороне. Сложил ладони лодочкой, как он учил, и нырнул в тушку.

— Тогда до завтра? У меня куча вопросов, — первое, что я почувствовал, когда полностью завладел телом, что меня болит член. М-да, как говорит госпожа Вязина: «Это очень нехорошо».

— Еще неизвестно что будет завтра. Твои должны вернуться примерно к обеду. Так что осторожнее. Не спались со служанкой, — ответил он с ощутимой усмешкой, и стал куда-то удаляться.

Умывшись, кое-как приведя себя в порядок, я направился в свою комнату.

Леночка так и лежала, свернувшись калачиком. В самом деле, мне ее стало жалко от души.

— Тебе было больно, моя хорошая? — спросил я, присев рядом и поглаживая ее ягодицу.

— Сначала очень больно. Потом хорошо, — отозвалась она в подушку, она вздохнула, повернулась ко мне и спросила: — А вы шутите, что женились бы на мне, если бы могли?

— Лен, но я же не могу, — я отвернулся, избегая взгляда ее красивых и таких невинных глаз.

Идиот Весериус! Зачем он это сказал? Нужно как-то затушить подобные мысли в самом зачатке.

— Лен, ты же понимаешь, Ирина Львовна не позволит. Она, наверное, будет очень недовольна, если узнает о наших отношениях.

— А вы ей не говорите! — теперь ее глаза стали испуганными.

— Конечно не скажу. Пусть это будет нашей тайной, — я привлек ее к себе и обнял. — Она приедет завтра к обеду. А пока у нас с тобой приятная ночь. Обещаю, что не буду делать ничего такого, что тебе неприятно. Хочешь шипучего вина?

— У вас здесь кушать нечего. Почему вы не захотели ничего на ужин? Может сбегать принести? — она села на край кровати и притянула платье. — Могу приготовить, что пожелаете. Повара уже нет, но я сама многое умею.

— Лен… — я ее обнял и нежно поцеловал в губы. — Ты очень хорошая девушка. Может обойдемся конфетами, чтоб ты не бегала?

— Как прикажете, Александр Петрович, — она прижалась ко мне голой грудью, и ее соски отвердели. — Я только хочу, чтобы вы не были голодным.

И тут мне подумалось, что она была бы идеальной женой. Ну, где еще такую возьмешь? Вот только я, увы, не идеальный муж. Я бы изменял ей каждый день, и этим мучил ее. А потом мне бы стало скучно в ее ровном теплее, постоянстве и бесконечной доброте.