Взвод отправлялся на ужин. Кинув в карман обыкновенный пурген (фенолфталеиновую кислоту), который просто ради прикола прикупил в аптеке, положил туда ещё и пузырёк с собственноручно приготовленным слабительным. Много — не мало! Ну, держись, Ганс, обосрёшься у меня, скотина.

Подсыпать в компот Газини порошок оказалось сложнее, чем я думал. Пришлось отвлекать его внимание. За две сигареты «парашютист» из наряда по кухне согласился прийти и подлить компотика этому товарищу. “Парашютист” — это тот, кто выносит парашу из столовой, то есть объедки, а не говно.

Газини не отказался от добавки: пить ему хотелось, остальные тоже были не прочь — курсант промычал, что сейчас принесет, и был таков. Газини выпил, а я окончательно успокоился, искоса смотря за каждым из моего взвода. Негры, блин.

Вскоре прозвучала команда «Отбой!», и я, усевшись на кровати, принялся травить африканские байки. Начал с женщин, для затравки, так сказать, потом перешел на сражения, затем перескочил на духов Африки — и вот уже здесь развернулся по полной программе. Красок, особенно черных, не жалел, нагнетая мрак и ужас. За приоткрытыми окнами застыла украинская ночь. И хотя все происходило в СССР, все равно всем стало страшно: как говорится, тиха украинская ночь, но демоны прячутся в ней.

— А если произнести нужное заклинание, то явится демон ночи и заберет душу любого, посмевшего его разбудить. Богов много, и они постоянно дерутся между соперничают друг с другом, поэтому в Африке до сих пор нет порядка и мира.

Все сидящие со мной согласились. Среди общего гула я услышал отдельные фразы:

— Да, каждое племя норовит выжить другое!

— Как только в племени остается мало мужчин, так сразу прибегают из другого и убивают оставшихся.

— Молодых женщин и девушек уводят с собой, а остальных бросают умирать, — добавил кто-то еще.

— Ну, вот видите, и я о том же говорю. Но я поклоняюсь Змееголовому, он берет свой род от питона. Это древний, как сам мир, бог, и он очень сильный. Я служу ему, и мне везде сопутствует успех и удача. С его помощью я заработал много денег! Змееголовый помогает мне во всем, вот и сегодня помог. Да и не только мне, но и вам, заставив бежать сломя голову. А ведь вы все храбры, как львы!

Польстив, я решил передохнуть, потянувшись за целой пачкой сигарет, чтобы раздать их. О том, что у меня целый чемодан сигарет и жвачек, знали многие. Чтобы не украли, я их прятал в каптерке у старшины, отстегивая тому за охрану. Жвачки отлично расходились среди курсантов. Да и для местных они оказались на удивление востребованным товаром, поэтому в увольнении мне всегда было чем заняться, но это пришло месяца через три, когда я уже здесь обвыкся.

В это самое время пресловутый Газини лежал на койке и с трудом сдерживал позывы кишечника. Все внутри него просилось наружу. Он не хотел признаться, что Мамба оказался прав. Сила воли у него была, да и позывы показались пока не очень сильными, и он заснул.

Мои рассказы о духах затянулись до полуночи, и когда все уже стали расходиться, Газини вдруг встал и бегом бросился к туалету. Кажется, он не успел донести свое негодование до нужного места. Один из негров проследил за ним и услышал, как тот заскочил в одну из кабинок и буквально взорвался от возмущения. Точнее, взорвался не он, а его задница.

— Газини…! — на всю казарму заорал соглядатай, которого я, собственно, и не посылал.

Те, кто еще не спал, рванули в туалет, чтобы лично убедиться в силе духов Африки. Я только вздохнул. Что там смотреть? Ну, подумаешь, какает человек, что ж теперь. Понос — это такое дело, с каждым может произойти, особенно, когда прогневил духов Африки и своего командира.

— Духи, духи пришли к Газини ночью. Бинго не врет, Бинго умеет разговаривать с духами!

«Конечно, умеет, — усмехнулся я про себя. — А вы что думали: шучу с вами?». Снова усмехнувшись, я лег, повернулся на бок и спокойно заснул. Вставать мне раньше всех, потому как я командир и встаю не по подъему, а чуть раньше, чтобы разбудить остальных.

Проснувшись утром и увидев, что Газини спит, я пошел в туалет, чтобы слить ночные эмоции. И тут мне открылась вся неприглядная картина произошедшего с Газини. Хорошая это все–таки штука— пурген. Вот сегодня будет работы уборщице, что каждый день приходила вычищать за нами!

Виноват в этом я, так что надо ей сигареты и жвачки подогнать за санитарный труд. Пока я так размышлял, зашел помощник дежурного по училищу и проревел команду «Подъем». Казарма вяло зашевелилась: кто-то поднимался, кто-то нехотя спускал ноги с койки. Со всех сторон послышалось кряхтение, сопение, мольбы на родном языке о дополнительной минутке сна.

Но безжалостные командиры отделений начали с особым удовольствием тормошить подчиненных, заставляя просыпаться и слезать с коек. Все стали медленно подниматься, отходя от сна. Проснувшийся Газини первым делом побежал в туалет, хотя вроде и ходить ему уже стало нечем. Над ним больше никто не смеялся, кроме арабов и азиатов, потому как это гнев богов, а не что-то другое. Нужно и им что-нибудь интересное придумать, чтобы не глумились.

Взвод построился и вместе с остальными взводами побежал на зарядку, похрустеть свежим снежком. После этого пошли на завтрак. Газини немного отпустило, и он поел, но, вернувшись в казарму, первым делом снова побежал в туалет. Заболел человек, что с него взять? Пришлось нам отправиться на занятия без него. Старшина Загинайко, придя утром в казарму, отправил Газини в санчасть на лечение. Пусть теперь там гадит…