– Неважно, – отмахнулся Айк. – Разбойничий тракт в двадцати шагах от тебя. Непохоже, да? Но скоро ты убедишься. Советую идти налево – там таверна «Сухая гавань». Кров, еда развлечения – все недорого. По здешним меркам. Хорошее место чтобы осмотреться, познакомиться с обстановкой и понять, что к чему. И еще там можно что угодно купить и продать.

– Не жалеешь, что со мной связался?

– Абсолютно. Я же говорил – бесполезные знания способны принести пользу в будущем. А знакомство с тобой я не счел бы бесполезным ни при каких условиях. Поди сам понимаешь: ты джокер в колоде нашего мира и Версума в целом. А джокер – такая карта, которая способна превратиться в какую угодно еще. Ты можешь занять любое положение, вознестись до самых вершин. Возможно, я буду гордиться знакомством с тобой. Или прокляну тот час, когда впервые о тебе услышал, – однако все равно не пожалею о решении с тобою встретиться. Ты называешь наш мир игровым – в каком-то своем смысле, который не вполне доступен моему пониманию. Но в общем, это, несомненно, правда. И смертные, и бессмертные, и боги – все ведут или пытаются вести собственную игру в рамках общей большой игры, борясь за богатство, влияние, славу, способности. Кто-то постарается держаться от тебя подальше, кто-то захочет использовать в своей игре, в надежде поколебать сложившийся баланс сил, изменить существующее положение в свою пользу. Никто не в силах предсказать, что из этого получится. Соответственно, никто не подскажет тебе, верно ли ты поступаешь в тех или иных случаях. Иди своим путем между Мраком и Светом – как знать, не лучший ли это путь? Быть может, мы еще встретимся, и ты расскажешь мне о своих достижениях. Как и я тебе – о своих. А настоящих неудач у нас не может быть, пока мы готовы продолжать бороться, извлекая уроки из допущенных ошибок. Я в свое время высоко взлетел – и низко пал. Но разве это беда, если я уверен, что сумею подняться еще выше, чем прежде, и готов приложить все усилия для этого? Советую и тебе поступать так же. Впрочем, ты на то и настроен – не так ли?

На этом мы и расстались, довольные друг другом.

«Ваши отношения с расой проклятых улучшены до благожелательных, – порадовала меня система, когда Айк махнул рукой на прощанье, повернулся и скрылся в лесу. – Следуйте избранной линии поведения, чтобы укрепить их до дружеских».

Всенепременно. А пока приступим к налаживанию отношений с бандитами. Пусть они не раса, но тоже встречаются всюду, как и проклятые. Пригодится.

Через двадцать шагов, как и обещал Айк, мы оказались на тракте, и я понял, почему на его близость ничто не указывало. Мощеная дорога шириной в две повозки была не просто старой, а очень старой. Растущие с обеих сторон деревья переплетались над ней ветвями, кустарник подступал вплотную к ушедшим в землю каменным плитам, промеж которых торчали многочисленные неаккуратные пеньки, иногда с молодыми побегами. Контрабандисты чистили себе проезд нехотя, строго по мере надобности, а обочины не трогали совсем. Треснувшие плиты никто не менял, а уж выбоин в них было как после плотного обстрела с воздуха из авиационных пушек.

Через километр лес начал редеть: его тут вырубали на дрова и прочие хозяйственные нужды. Еще метров через пятьсот мы увидели «Сухую гавань».

Таверна поражала размерами. И мрачным безобразием, не лишенным, однако, очарования. Возводили ее как придется, без плана и должных строительных навыков, на фундаменте чего-то еще. Должно быть, другой таверны – только времен процветания Гинкмарского королевства. Первый этаж каменный, второй и третий из бревен. На крыше стояли камнеметы и самострелы. Вокруг здания топорщилась заостренными сучьями засека из наваленных друг на друга деревьев. Для преодоления подобной преграды под обстрелом потребовалось бы не меньше усилий, чем для восхождения на стену средних размеров крепости. Я прикинул численность отряда для штурма заведения, неизбежные потери личного состава, и понял, отчего Бальдур Великолепный игнорирует распоясавшуюся местную вольницу, организуя сюда карательные рейды лишь изредка. Тут одну эту халупу задолбаешься брать, а до восточной границы их десятки. И еще разбойничьи станы в лесах. В целом зачистка тракта возможна, но только в мирное время, и когда все остальные проблемы решены. А в военное – нафиг надо.

Над засекой возвышались шесты с насаженными на них черепами монстров – для острастки слишком борзой нечисти. Широкий проход в ограждении стерегли две башни – просто высокие срубы с бойницами. В остальном он оставался незащищенным: видно, на ночь и в случае опасности днем там ставили магический барьер.

Сейчас в проходе, привалившись спиной к стене одной из башен, сидел пьяненький нищий: преклонного возраста, оборванный, грязный и тощий. В чем только душа держится? Завидев меня, он привычно вытянул перед собой трясущуюся руку и на полном автомате затянул мольбу о подаянии. Проходя мимо, я положил на грязную ладонь старика несколько медяков – бери, папаша, не жалко. Тоскливое заученное выклянчивание средств к существованию тут же сменилось такими же заученными благодарностями без тени эмоций. И то сказать – напасешься их на каждого, если в этом проходе годами сидеть?

Несмотря на удручающий внешний вид, нищий явно не бедствовал: на поясе висел худенький, но все же кошелек, куда немедленно отправились мои медяки, а слева от дедули на земле стояла початая бутылка вина в компании тарелки. Отнюдь не с объедками, а нормальной закусью. Рядом, на небрежно свернутом плаще, уютно устроился каравай хлеба. И сам плащ почти новый, не иначе недавно подаренный… Все указывало на то, что преступный люд щедро снабжал бедолагу необходимым для жизни и приподнятого настроения, не опускаясь до проповедей о вреде пьянства. Хочет пить – пусть пьет. И правильно, по-моему. Может, у него эта единственная радость и осталась.

Внутри ограды, помимо собственно таверны, находилось еще несколько сооружений поменьше, из которых я опознал лишь конюшню. Между тем, конечно, здесь были и мастерские, и кузня: справа доносились удары молота, слева добрую часть двора занимали свежеизготовленные трактовые повозки с кожаным верхом на высоких дугах, составленные вплотную.

Люцифер вошел в ограду вместе со мной, следом втянулись тяжеловозы. Из таверны вывалился пожилой коренастый воин-маг шестьдесят третьего уровня, со свирепой рожей, и поспешил к нам. По его манере ходить широко расставляя ноги, словно по качающейся палубе, я угадал в нем бывшего моряка.

– Привет тебе, незнакомец! – неожиданно добродушно прогудел он, покачивая серьгой в ухе. – Зови меня Рудж. А где остальные?

– Остальных нету, – ответил я. – Прибыл один. Зовут Иван.

– Один с целым караваном? Рисково путешествуешь! Впрочем, это дело твое. Желаешь остановиться в «Сухой гавани» или что-то продать?

– То и другое. Если по деньгам устроит.

– Лучше бы устроило! Вдоль по тракту до самых Гарей на все одни цены. А за Гарями товар берут дешевле. Постой, напротив, обходится дороже… Пошли сюда! Покажешь, что у тебя. Я здесь вроде распорядителя – сразу прикину, чего и по чем у тебя возьмут. Пока обедать будешь, да отдыхать с дороги – подумаешь. Можешь с другими постояльцами посоветоваться, но ничего другого они тебе не скажут. За Гарями распродаваться не выгодно, а до них не получишь больше, чем здесь.

С этими словами Рудж увлек меня в подсобку при конюшне, служившую чем-то вроде оценочной. Вместо прилавка внутри стояла старая телега без бортов на кузове. Люцифер без стеснения вперся вместе с нами, пользуясь шириной и высотой больших двустворчатых дверей – скорее, ворот. Ну, в его-то присутствии меня хрен обманешь, по крайней мере сильно.

– Выкладывай свое разнообразие, – предложил распорядитель. – Учти, что один процент со всех сделок здесь идет мне. Не нравится – ищи покупателей за оградой и там же с ними торгуйся. Но лучше оцени выгоды и смирись: я свой процент не просто так беру, а за то, что гарантирую честные цены одной стороне и качественные товары – другой. Нам тут не нужны разборки из-за надувательства на купле-продаже. В любую минуту нападение может случиться, защищаться придется всем сообща, и потому стоит жить как одна большая дружная семья, морской змей ее проглоти. Согласен?