– Проблемы?

Маша была на грани истерики, но произнесла очень ровно:

– Выходить не хочет.

Мужик подошёл к машине, открыл дверь.

– Выходим. Приехали.

– Я никуда не выйду. Пусть везёт.

Таксист повернулся к Марусе.

– Деньги брала?

– Нет.

– Она деньги брала у тебя? – уже пассажиру.

– Нет…

– Тогда выходи, или мы тебе поможем.

– Ах ты, сука русская! Если б ты меня довезла, я б тебя там и прирезал, б@@ть. Я б знаешь, что с тобой делал, тварь?!..

Лёгкий пинок под жопу прервал горячую эмоциональную речь и придал этому существу ускорения.

Машу просто подкидывало. Больше сдерживаться она не могла. Села в машину и завыла в голос. Мужики растерянно стояли вокруг и не знали, что делать. Спаситель пошёл и купил в русапе кофе. Манюня благодарно приняла, выпила, крепко обняла мужчину и поехала.

Конечно, о дальнейшей работе не могло быть и речи. Маша ехала с выключенным радио и просто молча ревела. Слёзы текли двумя ручьями. Молилась, чтобы хватило бензина до дома. Прикидывала, где взять денег завтра на молоко Павлику, совсем не помнила, есть продукты или нет, как и с чем ехать к Саше в больницу. Пох@р на всё! Доехать до дома, упасть, уснуть и забыть. Бензина хватило. Вселенная любила Марусю.

«Завтра будет новый день, и я обязательно что-то придумаю», – подумала Машуля, засыпая.

Её мёртвые глаза обнимали небеса в последний раз. Они были прекрасны, эти небеса. Весенний ласковый голубой цвет играл с белыми кучерявыми облаками, что местами подсвечивались волшебным розовым со стороны востока. Ветви деревьев голые и серые. Они тянулись ввысь к прекрасным небесам. Всё в этом Мире стремится вверх, к Небесам.

Длинные каштановые волосы красиво раскинулись вокруг головы. Руки непроизвольно закинуты вверх, и вся поза будто говорит, что в минуту смерти хо-ро-шо. В луже вода вокруг успела замёрзнуть. Молодая. Лет двадцать пять.

Как глупо было когда-то согласиться и попробовать наркотики! Душа тихо стояла в сторонке, наблюдая за многочисленными людьми вокруг её бывшего тела. Ей было легко, она вернулась домой. Немного тревожили люди в разных формах. Всё-таки это её тело, хотя… Это просто и непросто, но оно уже не нужно.

Душа взглянула последний раз в открытые мёртвые глаза и взмыла вверх, в Небеса, домой. Очередной класс школы жизни позади. Каникулы. Солнце светило ярко, и никто не заметил лёгкую тень в сухой траве склона.

Давно этот текст крутится, с момента смерти той девушки на дороге. Её Маша встретила однажды утром, когда отвозила детей в школу-сад и наткнулась на участкового и труп…

Маруся любила всё контролировать. Прям до мелочей.

– Ты как сказал?

А она как потом посмотрела?

– А что сказала?

Могла достать своими вопросами и вездесущим носом, но… не доставала. Маша так изящно всё контролировала, что другие бедные люди, которые попадали под этот самый её контроль и не понимали, что они под железобетонным колпаком. Даже не задыхались, так как Мария заботливо просверлила в этом колпаке изящные дырочки, которые казались этим бедным людям звёздами. Они считали, что видят целую прекрасную Вселенную.

Манюня же считала, что творит добро и точно знает, кому и как лучше. Она искренне и всем сердцем любила каждого знакомого человека на своём жизненном пути. Начинала сильно любить, сильно заботиться, сильно переживать, причем на самом деле, искренне… и до валидола.

Люди же не все могли выдержать такое бронетанковое наступление любви. Тяжёлой артиллерией раздавалась канонада сообщений в Вотсап. Маруся хотела как лучше…

Ей казалось, что она точно знает, как лучше, потому как «а почему бы и нет?» Если до сих пор человек живёт в дерьме чувств, то значит не знает, как можно жить лучше, быть и чувствовать. Да? Почему тогда и не попробовать иначе?

Маруся точно знала, что в жизни бывает очень много счастий. Всяких разных. Маня их классифицировала и любила каждое от всего сердца со всем своим чудесным безумством.

Отдельное место в сердце Маши занимало счастье Воды. Может быть, этому способствовало, что она по знаку зодиака была ракиня, – ей нравилось так называть себя. Не какой-то там ра-ак, а ра-ки-ня – мя-ягко, не-ежно, почти золотая рыбка. И лохушка в устах Маняни звучала, как Лохиня, – ну почти Богиня, но немного девочка на всю голову.

Не отвлекаемся!

Воду Мария любила во всех её проявлениях. Она любила плачущий, очищающий, освежающий дождик, любила красивый пушистый лёгкий снег, сумасшедшую метель, стужую пургу.