Маруся любила мыть посуду и мыть пол – это вообще было её любимой медитацией очищения. Она обожала раз за разом каждый день видеть, как из грязного и замазанного появляются на свет из её рук сверкающие тарелки, искрящиеся стаканы и чашки, как сантиметр за сантиметром пол заново становится свежим и чистым, и иногда ей казалось, что даже сверкает, но это всё ещё был не паркет, и Маша знай улыбалась сама себе довольная.

Маша любила пить воду, вообще могла употреблять её многими литрами. Не чай-кофе, а именно воду.

Но особое место в её сердце занимали водоёмы. Пруды Мария не любила за их нечеловеческое дно. Где дно было не песок и не галька, то – неприемлемо и нечеловеческое, так она считала.

Маше вода всегда была холодная. Но она её обожала. Заходила постепенно. Пока привыкала к температуре, любила наблюдать за людьми вокруг. Дети всегда были счастливы по полной. Там не было признаков скованностей, каких-то тревог по какому-то поводу, дети всегда жили в моменте. Учиться жить у них можно было всегда. Что, в принципе, и делала Маруся на протяжении всей своей жизни.

Отдельное место в наблюдениях Марии занимали мужчины. Они тоже были очень близки поведением к детям. Им не надо было втягивать животы, не морщить лоб, им было абсолютно пофиг, что о них подумают другие. Рычали, плевались, резвились, дико ржали, ныряли, играли в мяч, прыгали с мостиков, тарзанок… Тоже жили в моменте на полную в счастливом забытьи обо всём, что могло тревожить на берегу.

Потом Манюня опускалась в воду. Она просто лежала на ней и переставала существовать как отдельная личность. Становилась частью огромного Мироздания. Миллиардами молекул и атомов она соединялась со всем сущим в этом Мире. Растворялась до Байкала и бывала в Ниле. Она видела и была светом и тьмой, дыханием и пылью, песком в пустыне и далёкой звездой в созвездии не нашей галактики. Потом она собиралась обратно в тело Маши, счастливо жмурилась в лучистое синющее летнее небо, которое было залито огромным тёплым золотом Солнца, зажимала пальцами нос и кувыркалась в воде.

Слёзы счастья смешивались с водой реки-моря, и Маруся снова сливалась в одно целое с Миром, Пространством, понимая, осознавая и чувствуя каждой клеточкой своей сущности, что такое быть частью Вселенной, что такое быть любовью Творца.

Марусе стукнуло тридцать.

Юрий Хой (группа «Сектор Газа») пел:

В этот День родили меня на свет,

В этот День с иголочки я одет.

В этот День и выпить не во вред:

Мне сегодня тридцать лет…

Утро. После ванны. На столе – фрукты, шоколад, хороший коньяк. Манюня творила на лице масочку, потягивала коньячок. «Одноклассники» булькали оповещением за оповещением. Столько Марию ещё ни разу в жизни не поздравляли. Она чувствовала себя настолько нужной, важной, востребованной, что ли, и не для чего либо, а просто так, даже наоборот – получалось, её благодарили, что она столько лет живёт на этом свете! Вспомнилась юность, постоянное восхищение и комплименты… Круто. Очень круто.

Маняшу мысленно перекинуло на месяц назад. Звонок от Саши.

– Машунь, надо, чтобы ты подъехала к Электронике.

И ничего не сказал больше. Такое впервые. Никогда у них нет секретов друг от друга. Они всегда знают друг о друге абсолютно всё. Самое плохое и хорошее. Это их самый главный закон в жизни.

Машутка выпрыгнула из маршрутки прямо к Саше в объятия. Поцеловались, и он повёл её к машине, серебристой одиннадцатой Ладе.

– Знакомься, это – Паша. Как тебе машина?

Маня, конечно, немного прибалдела. Принемела. Прирастерялась. Почувствовала в животе сумасшедший танец обезумевших от счастья бабочек. Оглянулась по сторонам. Вроде не спит…

– Ну, ты проедься, как она тебе?

Маруся как раз училась на права. На всякий случай, пока деньги есть.

Села с важным видом, проехалась вперёд, развернулась, назад. По сравнению с пятёркой, на которой она училась, здесь руль крутился сам. Мария выпорхнула из-за руля, посмотрела на Сашу абсолютно счастливая и влюблённая, как всегда. Крепко обняла.

– Берём?

– Да, я ж не знаю, так очень хорошая, а в остальном?

Через полтора часа машина стояла у подъезда. Саша уехал на работу. Маша сидела в ванной, лила себе в лицо ледяным душем, и слёзы стекали вместе со струями воды, растворяясь в пене, которой Мария себе набухала от души. Мысли скакали во все стороны, бились, наскакивали друг на друга… В ушах звучало: «это тебе на тридцать лет подарок».

Машенька полюбила Сашу в первую же секунду знакомства. Или она его любила и будет любить всегда. Просто они в очередной раз встретились в Вечности.

Маруся вышла из купели. Босые ноги уютно шлёпали по деревянным ступенькам, уходящим в воду. Глубина реки возле берега была с головкой. Вода чистая, плотная, густая, как ртуть. Выглядела тёмной и по-волшебному манящей.

Маша обмоталась белоснежным полотенцем и оглянулась. Всё вокруг было залито тёплыми солнечными лучами. Сосновый высоченный лес упирался тёмно-зелёными макушками в чистое иссиня-голубое небо. Маня очень любила такой контраст, именно солнце, сосну, небо… Вокруг со всех сторон виднелись тёплые, бескрайние поля созревшей пшеницы.