Я с содроганием шагнула на мост, перекинутый через бурлящий поток. Двигаться вперед удавалось только с прикрытыми глазами, считая про себя шаги. Сквозь неплотно сомкнутые веки я наблюдала, как мое отражение в темной воде расплывается, искажаясь, пока из глубины не выступила _она_. Черепа на короне светились холодным синим цветом, а сама девицы, как две капли воды похожая на меня, взирала на окружающий мир со смесью презрения и усталости. Она была мной очень недовольна и не собиралась это скрывать.

– Уходи, ты ненастоящая, - одними губами прошептала я, надеясь, что отражение повторит. Но нет, ни единый мускул не дрогнул на ее лице. Девицы оставалась немой.

Голова закружилась, а из-под толщи водлы, минуя отражение Невесты, тоже проглядывали кости. В пузырящейся воде плавали черепа, дробленные ребра и бедренные кости, слишком большие, чтобы принадлежать животным. Оскалившиеся черепа всплывали к поверхности, подчиняясь движению воды, и клацали щербатыми челюстями, будто надеялись меня напугать.

«Мне не страшно, мне не страшно!» - твердила я про себя, ступая по трещащим доскам моста. Дерево совсем износилось, в некоторых местах сгнило, и моя нога иногда проваливалась в мягкую труху, грозясь застрять.

Нас ждали – пузатый господин с сонным лицом привалился в подъемнику, приводящему в движение механизм подвесного моста. Взгляд водянистых глаз без интереса скользил по нам, пока не наткнулся на Айдена. Вот тогда господин весь встрепенулся, становясь похожим на крупного, седого воробья, подобрался и, кажется, даже живот втянул для пущего эффекта.

– Господин Айден! – оглушительно завопил пузатый господин, в мгновение ока оказываясь рядом с Советников. Вытянув губы трубочкой, новый знакомый потянулся к руке Айдена для подобострастного поцелуя и сильно удивился, когда Айден покачал головой, пряча руки за спину.

– Отставить поцелуйчики, - зычный голос Айдена, помноженный на глухой двор Костяной заставы, гулко разнесся над фортом. – Доложить обстановку.

Переминаясь на месте с лицом, полным скорби, господин пучил глаза, торопливо вываливая на Айдена целый сноп новостей. Десяток имен, которые для меня не значили ровным счетом ничего, даты, события. Все это обильным дождем лилось на голову и уши Советника, а я злорадствовала. Наконец, хоть кто-то сможет отвлечь Айдена от моей персоны. Мне тоже надо отдохнуть.

Двор Костяной заставы выглядел невзрачно: я ожидала большего. Здесь костяных украшений не было, только сундуки да ящики на сколько хватает глаз. Пара деревянных строений, под хозяйственные нужды, и несколько лошадей, плотно привязанных к стойлам. Простенько, со вкусом и без претензий.

– Какой странный постоялый двор, - с сомнением протянула я, забывая, что обижена. Впечатлениями поделиться хотелось сильнее.

Виллан покосился на меня с изрядной долей смеха в глазах:

– Кто сказал, что это постоялый двор? Костяная застава – тюрьма.

Начальника тюрьмы звали Догрэн, и вот уже три сотни лет он был командором Костяной заставы. Сюда его назначил лично Его Мрачнейшее Величество Талл, да, прям так и сказал, стоять тебе, Догрэн, на страже покоя моего королевства! Вот он и стоял, четвертая сотня лет пошла, а Костяная застава незыблема. Ни одного побега, ни одного вторжения, самые опасные преступники мира содержались здесь, ожидая помилования. Или исполнения приговора.

Все это мне рассказал сам Догрэн, горделиво надувавший грудь от мысли, что сама Невеста обратила на него внимание. Он надеялся произвести впечатление на невесту господина, доказать, что здесь он – гарант стабильности и нерушимости крепости. Послушать его, так именно беззаветная служба Догрэна Таллу привела к процветанию мира. Я, если честно, даже верила, пока Виллан не отвел меня в сторону.

– Не верь ни единому слову, - шепнул он, воровато оглядываясь по сторонам, но окружающие не обращали на нас ровным счетом никакого внимания. Солдаты заставы, щеголявшие полосатыми мундирами, как бодрые тараканы сновали повсюду, исполняя свои обязанности: таскали ведра с водой, переставляли ящики стройными рядами, иногда по инерции переругивались между собой.

– Почему? – я нахмурилась. Рыцарям я не доверяла куда больше, чем смешному командору, который трогательно улыбался, когда я с ним заговаривала.

– Его сюда назначили не за особые заслуги, - Виллан неприятно ухмыльнулся, демонстрируя выступающие глазные зубы, - его сюда сослали.

История была короткая, но драматичная: Догрэн был дезертиром. Когда-то давно командор числился рыцарем личной гвардии Талла, среди сотни ближайших его соратников. Но в какой-то момент решил, что личная выгода куда приятнее сердцу, чем беззаветная преданность господину. Талл способен уличить человека в предательстве, едва взглянув в самую сердцевину его души. Догрэн не успел сделать шаг к измене, а уже оказался виновен. Его Мрачнейшее Величество оказался благороден и предложил выбор: оказаться в тюрьме или стать ее командором. Что выбрал Догрэн, было и так известно.