– Как приняли самозванца в городе?
– спросил Эскендером. В его отсутствие решения принимаются Френнелечем. Морморель нажал кнопку, приводя в действие лумианское растение, и повторил вопрос. После короткого обмена вопросами и ответами растение ответило, что, насколько могли увидеть глаза лумиан с неба, самозванец был арестован.
– Разве это не доказывает, что преступник не был направлен Френнелечем?
– спросил Эскендером у Мормореля.
– Тот вряд ли стал бы так приветствовать собственного агента.

Морморель на несколько секунд задумался над его словами.

– Агент, который навсегда стал бесполезен, - ответил он.
– Его существование опасно, а жертва сделает Френнелеча безупречным в глазах Кроаксии.

– Гмм...
– Эскендером был разочарован.
– Значит, то, как обращались с самозванцем, ничего не скажет нам об участии Френнелеча?
– заключил он.

– Не скажет, - согласился Морморель.

Эскендером нахмурился, потом гневно хлопнул ладонью по столу.

– Тогда, клянусь Жизнетворцем, я прикажу вскипятить голову этого Просветителя в кислоте. Пусть оба: и Френнелеч, и Клейпурр - получат предупреждение. И все остальные, кто может сговариваться с лумианскими преступниками против короны Кроаксии!

– Внимание. Полковник Уоллис хочет поговорить с послом Жиро, послышался голос в микрофонах землян.

– Да, полковник?
– сказал Жиро.

– Передовой пост периметра номер три задержал верхового талоида, который сообщил, что он известен нашим посетителям. В наших записях он проходит как Джеймс Бонд. Просим ваших инструкций.

– Секунду, полковник, - сказал Жиро. Потом: - Конрад, вы слышали? Передайте это сообщение Макиавелли.

Зельцман поговорил с переводчиком, а переводчик поговорил с талоидами. Полковник Уоллис передал изображение вновь прибывшего на экран, установленный рядом с переводчиком, и Генрих сказал, что это известный ему верный талоид. Жиро разрешил Уоллису пропустить Бонда.

Через несколько минут в сопровождении двух солдат лумиан в пещеру вошел Скериллиан. Выглядел он так, словно всю дорогу из Пергассоса скакал не останавливаясь. Он сообщил Эскендерому и остальным, что Просветитель появился в городе и был арестован дворцовой стражей Френнелеча.

– Об этом мы уже знаем от лумиан, - ответил Эскендером.
– Но кто он? Можешь нам сказать?

– Да, ваше величество, он известен в нашем городе, - ответил Скериллиан.
– Это не кто иной, как Грурк, брат Тирга, который отправился в Кроаксию, чтобы служить земному слуге Темного Хозяина твоему врагу Клейпурру.

– Он?
– взревел Эскендером, вскакивая на ноги.
– Слышатель, которым я хотел заменить Френнелеча?.. Вернулся из Картогии слугой Клейпурра? Это он направил волшебство лумиан на мою армию?

– Он самый, ваше величество, - ответил Скериллиан.

Эскендером отпихнул стул, на котором сидел, и заходил взад и вперед по пещере, с гневом ударяя кулаком о ладонь. Он кричал:

– Предатель! Обманщик! Такова его благодарность? Так я вознагражден за свое великодушие? Агрххх! Болотный пьяница! Ржавчина и кислота на него! Пусть заберут его Печи Переплавки! Я медленно растоплю его корпус и выщелочу глаза! Я повешу его на высоковольтном дереве в лесу. Я сварю его в кислоте! Морморель, прикажи слугам немедленно привести наших лошадей. У жителей Пергассоса будет на что посмотреть еще до конца этой яркости!

– Френнелеч уже объявил, что через одну двенадцатую яркости состоится публичная казнь, - сказал Сериллиан.

– На этот раз мы с ним согласны, - объявил Эскендером.
– Едем немедленно в Пергассос: я не хочу пропустить такое развлечение.

Жиро с удивлением наблюдал за реакцией Генриха на слова Бонда. Макиавелли и Цезарь встали, и Макиавелли пошел к двери и замахал свите Генриха, ждавшей у навеса с верховыми животными.

– Что происходит?
– спросил Ланг.

– Мне кажется, они уезжают, - озадаченно сказал Зельцман.
– Вероятно, переговоры прерываются.

– Шарон, узнайте, что произошло, - приказал Жиро.

Шарон сумела завязать диалог с одним из талоидов, расхаживавших по пещере в ожидании верховых животных.

– Они возвращаются в Падую, - сказала она наконец, недоуменно качая головой.
– Там какая-то публичная казнь, которую не хочет пропустить Генрих.

– Кого казнят?
– спросил Зельцман.

– Я не уверена, но, кажется, мессию.

– Мы позволим, чтобы это произошло?
– спросил Жиро, беспокойно взглянув на Ланга.

Лицо Ланга за лицевой плитой стало каменным.

– Это их дело и их обычай. Мы не вмешиваемся.

Наступила короткая пауза.

– Вы уверены, что на самом деле целите не в Замбендорфа?
– спросил с тревогой Жиро.

– Я уже сообщил свое решение, - ответил Ланг.

Конрад Зельцман на мгновение встретился взглядом с Жиро, потом взглянул на Шарон.

– Они сказали, когда точно казнь?
– спросил он.

Шарон взглянула на компьютерный экран; на нем было указанное талоидами время.