Шрифт:
Даже в темноте чувствую, что детские глаза глядят с ненавистью и ревностью.
Выбираюсь наружу, потом со двора, калитку кто-то забыл запереть на ночь. Бегу по высокой траве… в тапочках. Благо, хватило ума надеть толстые мужские носки. Но даже через них трава нещадно колется, и боль пронзает сотнями иголок кожу.
Оглядываюсь по сторонам как зашуганный зверек – то тут, то там мерещится шорох. Никого. Разыгралось воображение.
Думаю об одном, как же будут выглядеть мои израненные ноги во время спектакля? Вдруг, Ванечка заметит в гримерке? Он обожает врываться не вовремя. Это его конек.
Сердце больно сжимается. У нас никогда ничего не было с Ваней, мы всего лишь друзья. Не по моей прихоти, по его!
– Найду себе другую партнершу, тогда начну за тобой ухаживать, – выговаривает он мне. – Нельзя мешать работу и личную жизнь. А пока ты только моя. И точка. Никуда не денешься! Тебя ведь не интересуют мужчины? – уточняет на всякий случай.
Отчаянно мотаю головой. Но это было тогда, в прошлой жизни.
Не интересовали… пока не встретила его – парня с добрым сердцем, темными глазами, отца трех ненавидящих меня дочерей, считающих, что хочу украсть у них папу.
– Стой! – громкий крик вырывает из грез. Вскидываю голову, замечаю двух мужчин на обочине дороги.
Бросаюсь в лес, они за мной. Бегу, что есть мочи вперед, теряю тапочки.
– Лови ее! – орет тот, что отстал.
Более прыткий хватает меня за штанину, кубарем летим на землю.
– Ты кто? Воровка! – худой мужчина дышит мне в лицо луком и еще черти чем.
– Нет! Я…
– Не разговаривай с ней. Отведем на совет, там решат, что с ней делать. Хоть самосуд. Достали кражи.
– Я не воровка! Живу у Амира… – выдавливаю из себя, понимая, что самосуд мне точно не нужен.
– У приезжего татарина?
Вот значит, он кто…
– У него три дочери и мама, – шепчу тихо. – Я вышла погулять, не заметила, как далеко ушла.
– Городская что ли? Чанышев в своем репертуаре, – гневно цедит второй мужчина, – мы предлагали ему своих невест, а он привез из города.
– Простите, – шепчу, поднимаясь с травы, отряхиваюсь.
– Как зовут?
– Лейла, – говорю с придыханием. Пробую новое имя на вкус. Нравится.
– Знаешь, Лейла, мы проводим до дома. От греха подальше, так спокойнее будет за тебя, – заключает первый мужчина.
Не сопротивляюсь, бесполезно. Уже поняла, что в этом мире правят мужчины. Меня ведут под конвоем обратно в дом. Радуюсь, что Амира нет, не хочу его разочаровывать, объяснять, почему сбежала. Он не заслужил предательства.
Уже у ворот понимаю, что мне хана – во всех комнатах дома одновременно зажигается свет.
Одновременно – Амир хлопает входной дверью, вылетает из дома, а меня заводят в открытую калитку. Сталкиваемся взглядами.
– Лейла! – мужчина бросается ко мне.
– Ами, я гуляла и потерялась, – шепчу бессвязно, хватаюсь за Амира как за соломинку. Чувствую, впервые за два дня, я под защитой.
Две женские фигурки, стоящие на крыльце глядят на меня с ненавистью и презрением.
Только сейчас понимаю, что Камилла была в курсе происходящего, она и приготовила побег…
Глава 15
Чанышев Амир
Вновь созданный мир рушится у меня на глазах…
Два дня пришлось морочить дяде голову, делать вид. Изображаться, с пеной у рта доказывать, что не в курсе в каком направлении сбежала «золотая» рыжая девчонка.
Друзья прикрыли. Дядя поверил.
С лёгким сердцем возвращаюсь домой.
Уже на подходе, во дворе, заподозрил неладное, обнаружив калитку, распахнутую настежь.
– Не припомню ни одного дня, когда бы лампочка не горела во дворе. С какой радости она перегорела именно сейчас, когда в доме появился новый житель?
Если только… Сердце набирает обороты, пульс стучит так громко, что отдается в висках.
Врываюсь в дом, большими шагами преодолеваю расстояние до дверей собственной спальни. Включаю в комнате свет. Пусто.
Не может быть! Касаюсь пальцем прикрытого окна, с готовностью распахивается без дополнительных усилий. Свежий ветерок обдает мое уставшее лицо.
Злость топит меня.
В собственном доме живут предатели, не выполняющие мою волю.
Широким шагом направляюсь в комнату, где живут мать со старшей дочкой Лилией.