Нет, турецкое правительство вовсе не перешло в стан травоядных, и не записалось в пацифисты, просто турки прекрасно понимают, что чем бы ни закончилась война, ей придётся отвечать за нарушение договора. К тому же, война пошла по совершенно не тому сценарию, о котором говорили немецкие и итальянские эмиссары. Вместо выхода на линию Архангельск-Астрахань, объединённые европейские войска остановились на линии Ленинград-Мариуполь. Потери в европейской армии достигли совершенно недопустимых значений, и особенно среди генералитета. Дошло до того, что появились многочисленные случаи отказа получения генеральского звания среди полковников. Нет, в тылу здоровый карьеризм процветал, а вот на фронте... Кому надо становиться командиром дивизии, чтобы в один отнюдь не прекрасный момент получить в свою машину снаряд или авиабомбу?

Командовать радиостанциями от дивизионного уровня и выше офицеры не то чтобы прямо отказывались, но всеми путями старались избежать. То же происходило и с узлами связи, радарами и подразделениями технической разведки ПВО и артиллерии: они были первыми жертвами при наступлении русских. Возник и никак не преодолевался дефицит в технике дистанционной разведки.

Короче говоря, не только высоколобым аналитикам, но и всем офицерам становилось понятно, как божий день, что война проиграна, разве что случится какое-то невероятное чудо...

Таким чудом должно было стать перемена стороны фронта Великобританией. Армия у неё, считая войска из колоний, довольно значительная по численности, правда, невеликих боевых качеств. Зато флот огромный, да и авиация представляет собой внушительную силу. Советский флот будет сметён с поверхности моря, а приморские города познают ярость главного калибра британских линкоров. Тяжёлые бомбардировщики Британии, под мощным истребительным прикрытием уничтожат все оборонные предприятия в глубине России, и Красной Армии будет попросту нечем воевать. Бомбовые удары уничтожат центры нефтедобычи на Кавказе и в Закавказье, после чего неминуемо встанут все танки, грузовики и самолёты.

Такого допустить нельзя.

[1]Конвенция Монтрё 1936 года — конвенция, восстановившая суверенитет Турции над проливами Босфор и Дарданеллы из Чёрного в Средиземное море, принятая на Конференции о режиме Черноморских проливов, проходившей 22 июня — 21 июля 1936 года в г. Монтрё (Швейцария). При этом Турция обязалась соблюдать принципы международного морского права

Самолёт приземлился, и пока он выруливал на указанную стоянку, техник Зайцев показал Антону тайник, в котором его повезут с аэродрома. Тайником оказался контейнер, выполненный в виде стопки ящиков различного размера, сверху обтянутый сеткой, чтобы стопка не рассыпалась. Сделано было очень достоверно, видимо постарались театральные реквизиторы.

— Значит так, товарищ пассажир: меховую одежду мы с вами снимем, в ней туда не протиснуться, да и будет слишком жарко.

Зайцев, кстати, уже избавился от тяжёлой сбруи и ходил в выцветшем синем лётном комбинезоне.

— Поднимайтесь вот сюда, видите сверху люк? Влезайте, я вас закрою снаружи.

Антон протиснулся в контейнер и уселся на довольно удобное сиденье. Было тесновато, но вполне терпимо, тем более, что ехать с аэродрома до посольства, как уверял Зайцев, не более часа.

Послышалось гудение, это разошлись створки бомболюка. Контейнер закачался и стал опускаться.

— Давай-давай помалу! — послышалось снизу.

— Теперь стоп!

Тут же раздался глуховатый стук — это контейнер встал на место. Послышалось шебаршение: это контейнер крепили в грузовике. Вот раздался шум подъезжающей машины, и властный голос потребовал открыть все ящики для таможенного досмотра.

— Нет сэр, ваше требование приведёт к нарушению международного соглашения о дипломатических грузах, и потому не может быть выполнено. — спокойно ответил ему человек стоящий у машины.

— Соблаговолите объявить, что находится в ящиках, погруженных на грузовой автомобиль. — потребовал первый голос.

— Извольте. В ящиках находятся радиодетали для посольской радиостанции, продовольствие и дипломатическая почта. — ровным голосом ответил второй.

Ответ исключительно честный, в полном соответствии с британской традицией: советский сопровождающий ответил правду о том что в ящиках, а о том, что между ящиками — вопроса не было, значит и ответ не нужен.

— Пропустить. — скомандовал первый.

Минута, и грузовик тронулся. Следом за ним, судя по звуку мотора, двинулся большой легковой автомобиль. Дорога оказалась ровной, неторопливо едущий грузовик почти не трясло, и Антон, задремал было, но сон смахнуло видение: на потолке контейнера появилось довольно чёткое изображение придорожных деревьев и столбов. Деревья двигались, покачивались и исчезали за краем своеобразного экрана в тени. Оглянулся. Ага! Изображение идёт вон из той щели. Никаких чудес: эффект камеры обскуры. А для Антона неплохое развлечение в скучной коробке: вот въехали в город, замелькали дома, палисадники и прочие приметы пригорода. Потом дома стали повыше, солиднее, значит въехали в совсем уж фешенебельную часть города. Не останавливаясь, машины завернули в заранее распахнутые ворота, и грузовик въехал в гараж.