— Но почему вы ищите его посреди ночи?

— А как же? Дело в том, что яд, что содержится в его соке, сам-то не жжет, но, если подставить измазанную в нем кожу под свет солнца или хотя бы луны, то на коже немедленно откроются язвы. Поэтому очень важно сделать все ночью, сразу избавиться от одежды и вымыться — и все до рассвета. К тому же, именно ночью видно его огненное сияние, благодаря чему его можно найти. Вон, взгляните! — управляющий показал в другую сторону. Там, у кромки леса обнаружился не один куст, а целая полоса. — Вот ведь дрянь какая!

Я подошел ближе, пытаясь разобраться, что это за растение, но трогать не рискнул:

— А магией бороться не пытались? Что имперские ботаники говорят?

— Да что говорят, это долг виконта — бороться с этой напастью. Во всех землях свои проблемы, где нечисть, а где вот, — управляющий небрежно махнул рукой в сторону растений, опять замотался по самые глаза и собрался лезть к корням.

— Постойте, — опередил его я. — Дайте-ка я попробую.

Сосредоточив свои силы, я протянул руку в сторону огнецвета, впрочем, не касаясь... и ничего не почувствовал. Передо мною будто ничего и не было, никакого растения. Обычно огонь в моей крови откликался на все предметы вокруг, ощущая, что все это можно сжечь. Так я мог магией ощутить расположенное всего в двух шагах дальше дерево, но Огнецвет был будто абсолютно пустым местом для меня.

— Я его не чувствую, — удивленно выдохнул я.

— А то как же, — хмыкнул управляющий. — На то он и Огнецвет. Демонова трава, его никакая магия не берет.

— Как же прежняя виконтесса могла его находить эльфийской магией? — усомнился я.

— Да так и находила — чувствовала, что будто бы нет в этом месте ничего. А сила-то природная она обычно везде есть. Вот так и находили. Ну, не расстраивайтесь, мы привычные все вручную делать... — улыбнулся управляющий и хотел подойти ближе, но я, хмыкнув, щелкнул пальцами. Пламя вспыхнуло и охватило куст. Даже если магия не чувствовала его, огонь мог его уничтожить.

— Вы что! — ахнул управляющий, — нельзя выжигать, пожар начнется! С ума сошли!

Вдруг горящий куст начал плеваться искрами во все стороны. Я отскочил в сторону и оттащил подальше управляющего.

— Дрянь какая, — пробормотал я, понимая, что для простых селян это действительно должно быть очень опасно, так и лес спалить можно, и поле, и деревню.

Но я был магом огня, поэтому легко затушил выброшенные Огнецветом искры. Казалось, что это чертов сок, которым было наполнено растение, создает их: нагреваясь, ствол лопался и норовил обрызгать все вокруг моментально воспламеняющимся соком. Сощурившись, я заставил пламя поднять свою температуру, и только тогда куст прекратил плеваться огненными всполохами и просто начал сгорать. Закончив с первым, я шагнул дальше вдоль ряда ядовитых цветов, пламя послушно последовало за мною, оставив на предыдущем месте лишь пепелище без единого тлеющего огонька или искорки.

За моей спиной управляющий едва не приплясывал от радости, а у меня в голове бился вопрос: как много людей знают об особенностях этого растения и кто мог догадаться до того, чтобы сделать из него яд?

Через неделю после нашего переезда в виконство Эйшир, Кевин ФицУильям отправил мне вестника с просьбой разрешить открыть телепорт к имению, и, конечно же, я согласился. Прежде всего, лекарь обследовал Камиллу, а затем и Вилли, и только затем мы с ним смогли остаться наедине в кабинете.

— Как состояние Камиллы? — напряженно спросил я друга, когда мы сели на кресла.

— Ты не видел? — он удивленно поднял брови.

Я смутился:

— Она не снимает вуали, не могу же я попросить ее сделать это...

Кевин нервно прочистил горло и отвел взгляд, явно ему было неудобно говорить об этом. Наконец, он тяжело вздохнул и произнес:

— Сейчас я уже решительно уверен, что она выздоровела.

— Но почему же она тогда все еще носит вуаль? — вырвалось у меня, но я понимал, что этот вопрос следовало задавать мне и Камилле. Но она не доверяла мне настолько, чтобы показаться.

— Шрамы, — тем не менее, ответил Кевин. — Она красивая женщина, и я понимаю, что ей тяжело смириться с малейшими несовершенствами в своей внешности. Снадобья, что я ей выписал, уже сделали свое дело, но нужно набраться терпения. Неровности кожи постепенно уйдут, а цвет... белые линии шрамов можно попытаться скрыть с помощью эльфийской косметики.

Я нахмурился и нервно побарабанил пальцами по столу. Об этом следовало говорить с Камиллой напрямую, но я боялся задеть ее чувства. Я доверял ей самое дорогое: своих детей, честь своего рода, она член моей семьи. Но она была еще и молодой девушкой, и я боялся лишний раз затронуть этот вопрос. Мы общались как члены семьи, как родители общих детей, но не как мужчина и женщина: между нами не было флирта, не было ни намека на любовную близость, и я не знал, как сломать эту стену. И нужно ли? Вдруг это только все испортит? Вдруг после произошедшего с Льюисом Грилборном она боится мужчин? Может, так лучше? Не трогать то, что работает, чтобы вдруг не сломать...

— Что ты узнал о Ядовитом Огнецвете? — вынырнув из своих мыслей, спросил я Кевина. Еще неделю назад я отправил ему образцы этого растения. Остальные кусты, найденные на близлежащих территориях, были сожжены моей силой или срезаны местными жителями.

— Камилла была отравлена им, — кивнул Кевин, не сомневаясь. — Я показал образцы своему эльфийскому коллеге, и тот был в ужасе от этого растения. У них он известен как Солнечный Убийца, любой ввоз его на территорию эльфийской автономии строжайше запрещен, по всему периметру границы леса стоят заклятья, защищающие от этой напасти.