В простом пуловере и джинсах я казалась человеком, который и мечтать не мог о таких местах, как и о том, чтобы находиться в окружении подобных Блейку людей.

— Нужно предупреждать, когда приглашаешь девушку в такое место.

Мой голос сквозил недовольством. Рановато я решила прервать свой многолетний ритуал соблюдения правил. Не стоило отказываться от дресс-кода на работе именно сегодня, этой неловкости можно было бы избежать.

Блейк с любопытством оглядел меня с ног до головы, в глазах его показался удовлетворенный блеск.

— Ты выглядишь потрясающе, я уже говорил тебе это.

— Я выгляжу другой, — выпалила я, прикрывая рот ладонью, чтобы не услышали посторонние. Всегда ненавидела высшее общество, из которого происходила. Но еще больше не любила, привлекать к себе внимание подобных снобов.

— Это мне и нравится. — Блейк сдержанно улыбнулся, но в уголках его глаз появились маленькие смеющиеся морщинки, на секунду мне показалось, что он говорит искренне.

К моим щекам прилила краска и с напускным безразличием я отвела взгляд.

Почему это происходит? Почему я не могу выдерживать прямого взгляда Блейка? Я никогда не смущалась мужчин. А сейчас пытаюсь укрыться за папкой с меню, только бы не видеть его глаз.

Я всем видом показывала, что наша встреча совсем не волнует меня, но это было не так. Блейк определенно был мне симпатичен. Пора бы это признать.

— Заказывай что угодно, я плачу, — сказал он, вырывая меня из собственных мыслей.

— Обычно я плачу за себя сама.

Мир устроен так, что люди, которые вкладывают что-то в других людей, после, обычно, требуют отдачи. Это может быть чье-то время, энергия, ресурсы, в конце концов, деньги. Не важен предмет, важно, что после всегда придется отдавать долги.

— Родители всегда говорили, что мужчина должен платить за даму. Так что, сегодня заплачу я, — уверенно отрезал он.

Меню из моих рук буквально выпрыгнуло и резко опустилось на стол, я взглянула на него с вызовом в глазах.

— Забавно, потому что, мои учили меня платить за себя самостоятельно.

Блейк сжал зубы, кажется, ему не нравился наш разговор или не нравилась я. Передумал?

— Хорошо, давай так, тебя пригласил я, значит, плачу я. Так будет честно.

— И во сколько это мне обойдется?

Его брови взлетели в удивлении, затем он прикусил губу, стараясь не улыбаться.

— Ты думаешь, что я пришел тебя покормить, а затем взять оплату сексом?

Мне казалось, что именно так он и хотел сделать, но его удивленный с долей иронии тон, говорил об обратном. И может дело в мужском обаянии или моей физической усталости, но мне хотелось верить ему.

— То есть ты обещаешь, что после ужина не будет продолжения?

— Все как ты пожелаешь. После ужина я отвезу тебя домой.

Домой? Мне не нужно домой, ведь тогда он увидит, что простая официантка живет в элитном комплексе на Манхэттене.

— Я живу в отеле.

— В отеле?

— Да, работодатель предоставляет жилье всем, кто нуждается в этом.

К столику подошел официант, и остановился рядом с моим креслом, слегка задевая его ногой. Я была рада его появлению.

Мне нужна передышка.

— Цыпленка в вине, а девушке утиное парфе, — монотонно произнес он, закрывая меню.

Я качнула рукой, привлекая внимание официанта.

— Нет, девушке рататуй и устрицы.

— И красное вино, — добавил Блейк.

Официант записал все наши пожелания и исчез. А я наконец смогла упокоить разбушевавшееся сердце.

— Не нравится утиное парфе? — спросил Джефферсон.

— Я не ем мясо.

— Утка эта птица, — остроумно заметил он, одаривая меня искренней невинной улыбкой.

Я закатила глаза.

— Пингвины не летают, а рыба не умеет ползать. Так и будем делиться жизненными наблюдениями?

Блейк рассмеялся, и тогда я добавила:

— Птицу тоже не ем. Обычно, — начала я, но тут же осеклась, когда поняла, что готова выложить ему часть той жизни, которая не могла быть у простой официантки. — Вернее, однажды я пробовала устрицы, и подумала, что это неплохой выбор.

Блейк медленно кивнул. А мои щеки залило жаром. Чуть не проговорилась о том, что устрицы для меня — обычная еда.

Я ловко городила одну ложь на другую, и кажется, он верил мне. А ведь меня не назовешь искусной лгуньей. Все близкие прекрасно знали это. Мое лицо разоблачало меня раньше, чем мой рот. Но если взглянуть на это с другой стороны, то я не совсем лгала Блейку, это лишь немного приукрашенная действительность, а в других моментах просто недосказанность.