Джоанна

Мысль о том, что мне мог понравиться такой самодовольный, тщеславный засранец вроде Блейка, бесила меня. Я всегда избегала таких людей, старалась не подпускать их к себе ни на шаг. Мне были ненавистны все эти черты характера присущие ему.

Все мои предыдущие партнеры были мягкими и сдержанными, они не играли со мной в игры и имели эго значительно меньше чем у Блейка. Общение с ними было похоже на спокойную прогулку на яхте, общение с Блейком напоминало не что иное, как крутой спуск по горной реке на байдарках. Я могла сколько угодно отрицать симпатию к нему, но участившееся сердцебиение и странный трепет в груди, когда он говорил, что я милая, служили главным тому подтверждением. Блейк мне нравился.

— Я не хочу притворяться, — сказал он.

— Ты о чем?

— Я не тот человек, кто хочет отношений.

Надо же, Америку открыл.

— Значит ты пригласил меня ради секса? — изогнув правую бровь, спросила я.

Блейк задумчиво потер пальцами подбородок и покачал головой.

— Нет.

— А зачем тогда?

— Я сам еще не понял.

А вот это интересно.

— И сколько раз у тебя были серьезные отношения?

— Ни разу.

— Хм, вот как.

— Да.

— Почему? — не унималась я.

— Это требует часть тебя, я не готов отдать часть себя кому-то в руки.

Я рассмеялась. То, что он говорил, звучало как полный бред.

— Тебе не обязательно отдавать часть себя, ты можешь остаться цельным.

Блейк совсем не смеялся, он был серьезен.

— Нет, отношения именно это и предполагают, в противном случае это не отношения. Мы каждый день отдаем часть себя, — сказала он. — Это могут быть не только романтические отношения, это и семейные отношения.

— Вроде родителей? Сестер и братьев? — предположила я.

— И друзей.

Я сузила глаза.

— И многие люди хранят часть тебя?

— Никто, ну может отец, — пожал плечами он.

— И все?

— И все.

— Но почему? — удивилась я.

— Так проще, поверь, — улыбнулся Блейк уголком губ. — Не нужно ничего усложнять. Я тебе симпатичен, ты мне симпатична, поэтому я решил, что было бы неплохо поужинать с тобой. Наше знакомство прошло не совсем гладко. Давай исправим это.

— Послушай, если ты ищешь возможность взять реванш, то забудь об этом, — предупредила я сразу.

— Почему в любом моем действии ты видишь подвох? — спросил он.

— А мне не стоит этого делать?

— Не стоит.

Я сложила руки перед собой и оглядела зал.

— Допустим, я тебе поверила. Но не нужно лгать о том, что ты совсем не был зол на меня из-за той истории с клубом.

Он рассмеялся низким грудным смехом.

— Я не был зол, я был просто в бешенстве. Мне не терпелось поймать тебя и наказать, как следует, — серьезно сказал он, делая глоток вина. — По правде говоря, я и сейчас готов это сделать. — Уголки его губ поползли вверх. — Как тебе этот стол? А вид из окна? Представь, как здорово ты будешь смотреться голая в этом оранжевом свете?

Я открыла рот, чтобы с достоинством ответить ему, да вот только достоинство куда-то спряталось. Кровь, создавая шум в ушах начала разгоняться, наполняя меня знакомым теплом и концентрируясь в самом низу моего живота. Блейк только что сказал, что хотел бы меня видеть голой на этом столе.

Я сглотнула, и чувствуя как горит мое лицо, отвела взгляд.

— Здесь же полно народу, — вырвалось у меня.

Что со мной происходит в его присутствии? Я должна была просто ответить на его хамство еще одним хамством, сказать, что он обломится или что-то в этом духе, а вместо этого интересуюсь, как бы он провернул свой план, если здесь так много свидетелей. Не то, чтобы мне хотелось быть раскинутой на этом столе, но все же…

Черт, я хотела этого до дрожи в коленках.

На губах Блейка растянулась дьявольская, уверенная в себе усмешка. Он знал, что подловил меня. Весь мой образ гордой недотроги, который я ему демонстрировала все это время, рушился как карточный домик.

— Я могу сделать так, что здесь останемся только мы, — прошептал он. В глазах Джефферсона появился странный блеск, как если бы он собирался добавить что-то еще, но решил промолчать.

— Ты сказал, что хотел бы наказать меня. Как ты себе это представляешь? — решила зацепиться я за его слова, чтобы вызвать в себе что-то кроме желания: раздражение, злость, ярость, что угодно, только бы унять странное чувство ниже моего живота. Ведь кто он такой, чтобы наказывать меня?

— Придушить или отшлепать, — пожал плечами он.

Мы оба понимали, каков контекст его слов. Он хотел сделать это, пока я буду лежать на столе, голая в оранжевом свете солнца.

— Оу, — только и выдала я, глядя на Блейка большими от удивления глазами.

Отшлепать.

— Ты что мой папочка? — решила перевести все в шутку я.

Его глаза потемнели, губы изогнулись в порочной улыбке, а меня, кажется, хватил сердечный приступ, иначе, почему я не могла ничего вымолвить.

— Для тебя я могу им стать, — поиграл бровями он.