— Там они, там! — галдели пацаны, показывая на воду.

Я наклонился и стал шарить руками по илу. Не напороться бы на стекло!

Наконец, занемевшие пальцы наткнулись на какой-то кругляш. Я сгрёб его в ладонь и вытащил из воды. Точно, часы!

— Ваши?

— Да, да, наши!

— Ну, держите!

Парни сгрудились вокруг Витьки, который крепко сжимал часы. А я хватаясь двумя руками за шершавый бетон, полез на берег. Как же холодно-то!

— Идут! — счастливо выкрикнул Витька. — Идут! Я же говорил!

И тут со стороны метро раздался пронзительный свисток.

К нам быстро шагал милиционер.

Только этого не хватало!

Ребята бросились врассыпную, словно испуганные воробьи.

Я бы тоже бросился, пожалуй, да куда убежишь без штанов?

Я успел надеть рубашку и брюки, и уселся на траву, натягивая носки прямо на мокрые ноги.

Милиционер подошёл, козырнул и представился.

— Добрый день! Нарушаем?

На его погонах я увидел три маленькие звёздочки.

— Никак нет, товарищ старший лейтенант! Ребята отцовские часы в воду уронили — помогал достать.

— Какие ребята? Те, что сбежали?

— Ну, да.

— А как я теперь это проверю? — строго спросил милиционер.

— А вы спросите у девушки, — улыбнулся я, надевая ботинки.

Милиционер посмотрел на Катю.

— Этот гражданин говорит правду?

— Да, — подтвердила Катя. — И если он ещё немного посидит на траве, то в награду за свой добрый поступок заработает воспаление лёгких.

— Встаньте и предъявите документы, — сказал мне милиционер.

Я поднялся с травы и протянул ему паспорт, едва ощущая книжечку замёрзшими пальцами.

Милиционер полистал паспорт и вернул его мне.

— Дыхните, — сказал он.

Я послушно дыхнул.

— Трезвый, — удивлённо заметил милиционер. — Как же вы решились в такую холодную воду лезть?

— Помочь хотел.

— Мда... Ладно, больше не нарушайте. Счастливо оставаться!

— Замёрз? — спросила Катя, протягивая мне куртку.

— Немного, — отозвался я, полязгивая зубами.

— Вот что. Идём к нам в общежитие! Тебя надо отпаивать горячим чаем!

— Идём, — согласился я. — А пустят?

— Что-нибудь придумаем.

Быстрым шагом миновав сад, мы перешли проспект Карла Маркса и вышли к набережной. Улица была перегорожена поперёк глухим деревянным забором с сетчатыми воротами. За воротами кипела стройка.

— Куда вы? — спросил нас человек в измазанной грязью спецовке.

— Нам на мост надо, на тот берег, — ответила Катя.

— Мост закрыт на реконструкцию. Шлёпайте в обход.

Человек махнул рукой вверх по течению реки.

— Там мост Свободы — по нему перейдёте.

Пришлось нам около километра идти вдоль Невки к мосту Свободы. Но нет худа без добра — пока мы добрались до моста, я почти согрелся.

— Смотри, Андрей! «Аврора»!

Действительно, возле моста Свободы стоял на вечной стоянке легендарный крейсер. Во все стороны от него тянулись толстые канаты к плавучим бонам, похожим на полосатые бочки.

Я вспомнил, что через пять лет крейсер утащат отсюда на капитальный ремонт. Вернётся он наполовину обновлённым, а пока ещё можно полюбоваться не новоделом, а тем самым кораблём, который участвовал в Цусимском сражении, а потом дал залп, послуживший сигналом к штурму Зимнего дворца.

Мы перешли недлинный горбатый мост и свернули направо, на улицу Чапаева.

— Не пущу!

Вахтёрша, выйдя из-за стойки, решительно перегородила дверь.

— Студенческого нет — не пущу! С ума ты, что ли, сошла, девонька — среди бела дня мужика в общежитие тащить? Совсем стыд потеряли!

— А ночью пустите? — с надеждой спросил я.

Вахтёрша воинственно прищурилась на меня.

— Иди отсюда, зубоскал, пока я в милицию не позвонила! Чтоб духу твоего не было через минуту!

Мы с Катей вышли на улицу.

— Ничего, весело сказал я. — Зато теперь я спокоен — никакие ухажёры сюда не пролезут.

Словно в опровержение моих слов в подъезд мимо нас ввалилась группа парней-студентов. Они оживлённо обсуждали какого-то Сашку, который «совсем рехнулся». Почему именно Сашка рехнулся, я услышать не успел.

— А другого входа нет? — с надеждой спросил я Катю.

— Не знаю, — растерянно ответила она.

— Катюха! — закричал сверху весёлый девичий голос.