Встретил я его на днях. Стоим разговариваем. Вдруг он замолчал и этак многозначительно произнес:

— Мда, мда. Так на чем я остановился?

Меня словно кипятком ошпарили. Потому что в этот момент я думал о своих совершенно посторонних делах. Но, к счастью, последняя его фраза каким-то чудом удержалась у меня в голове.

— Ты остановился на том, что неделю назад у тебя была простуда и ты принимал горячую ванну со скипидаром, — ответил я ему, а сам подумал: «Хорошо бы смазать тебе язык скипидаром, чтобы ты говорил хоть чуточку живее».

— Вообще-то я живу неплохо, — вновь овладев моим вниманием, продолжал приятель. — Тружусь в поте лица. Учу подрастающее поколение. Воспитываю. Просвещаю. Мда. Мда. Сею разумное, доброе, вечное. Получил за это грамоту местного комитета. Но вот в личном плане мне пока не везет. Недавно развелся. Что поделаешь — духовная расстыковка. Ты меня знаешь — я человек аккуратный, у меня каждая вещь свое место знает. Мда, мда. Люблю порядок, уют. К своим семейным обязанностям отношусь в высшей степени серьезно. А что ей еще надо было, убей, не понимаю.

«Немудрено, — думаю я. — С таким занудой я бы и одного дня не прожил, сбежал бы хоть на край света». А вслух говорю (неудобно не посочувствовать):

— Наплюй! Не переживай. Ты отличный семьянин. Тебе просто попалась никудышная жена.

— Уже третья такая… — с понятной обидой вставил мой друг.

— Ну и что?! Они не оценили тебя. Но в следующий раз тебе обязательно повезет и ты найдешь свое счастье. Ты еще молод, здоров, интересен. У тебя все впереди.

Он с благодарностью посмотрел на меня:

— Ты правда так думаешь?

— Еще бы! Такой мировой парень — любо-дорого посмотреть.

— Послушай, — воспрянул мой приятель. Глаза его зажглись: — А нет ли у тебя на примете какой-нибудь одинокой женщины? Эээ, ммм, эээ… Ну, сам понимаешь: лет двадцати пяти — тридцати… С приятной внешностью и спортивной фигурой. Скромной, порядочной, воспитанной. Хорошо бы с музыкальным образованием. Если она была замужем и даже имеет ребенка — это нестрашно. Я его усыновлю. Мы все вместе будем духовно расти — ходить на концерты симфонической музыки, начнем выпускать домашнюю газету. Сообща бороться за экономию и бережливость в домашнем хозяйстве. Короче, жить по НОТу, то есть по научной организации труда. Если она, конечно, захочет. Моя последняя жена вначале отнеслась к этой идее с большим энтузиазмом, но постепенно ее пыл почему-то угас. Ты не думай, я не скряга, просто в наше время все надо рассчитывать. Иначе не выберешься из финансового кризиса. Мда, мда. Познакомь меня с кем-нибудь, — зажегся он. — У меня большой опыт семейной жизни. Я не подведу.

— Постараюсь, — промямлил я. — Что-нибудь придумаю обязательно. Такой мировой парень и чтобы зря пропадал, не допустим. Так что звони. Не стесняйся.

«Ну вот, обеспечил себя звонками по крайней мере на три месяца, — с досадой подумал я. — Ну кто меня, идиота, дергал за язык?»

— Спасибо, голубчик. Спасибо, родной, — растроганно сказал мой приятель. — Эээ… мммеее… Ты меня здорово выручишь. У меня ведь и квартира приличная и даже дача есть. Мда, мда.

— Не пришлось делить? — спросил я.

— Ну что ты! В последний раз расходился — до сих пор не пойму, чем я ей не угодил. «Все себе оставь. Только отпусти меня, ради бога». Да еще с таким самопожертвованием: «Мне ничего не надо. Только отпусти». А ведь мы заранее все специально оговорили. Странные люди эти женщины. Меня же моим добром попрекают. Я человек порядочный, тружусь в поте лица — мне богатого наследства никто не оставил. Взяток не беру. Все куплено на трудовые копейки. И на тебе — какие-то нелепые обиды: все оставь себе. А почему я должен оставлять ей, коли она уходит от меня по собственной воле? Ты понимаешь?!

«Боже мой! И как это я в школе не разглядел, что он за тип. Я бы еще тогда набил ему морду. А сейчас уже поздно…» — уныло думаю я, глядя на своего приятеля, и соглашательски киваю головой:

— Да-да, я понимаю тебя, понимаю…

Я противен сам себе, но ничего не могу с собой поделать — надо до конца вытерпеть эту пытку. Сказать приятелю, что он сквалыга и ханжа, что жить с ним невыносимо из-за того, что он просто нудный бескрылый человечишко, притесняющий свою жертву мелочными расчетцами, придирками, унылыми наставлениями, убивающий всякие порывы и чувства червивым педантизмом, — сказать это у меня язык не поворачивается, и я с отвращением к самому себе лепечу:

— Не расстраивайся. Дай время — все наладится. Я верю в твою удачу…

— Спасибо! — сказал приятель и доверительно взял меня за пуговицу пиджака: — В конечном счете все мы эгоисты, и каждый наш поступок основан на прямом или косвенном расчете. Так ведь? Никто вслух не говорит: «Я эгоист». Это просто подразумевается. Правда? Каждый поступает сообразно той пользе, какую он может извлечь из своих действий. Пожалуйста. Я готов был поделиться с ней всем, не только материально, но и духовно. Вначале еще так-сяк. А потом едва я начинал говорить, она тут же затыкала мне рот или вскакивала и убегала. Ее совершенно не интересовали мои дела, переживания. Зато каждый день она устраивала сцены из-за денег. А я считал так — сначала докажи на деле, что любишь меня, а уж потом что-то требуй. Я не шел на поводу ее капризов и, как оказалось, правильно делал…