Все эти дни Ёжеф старался не попадаться на глаза Андрашу, вероятно, чувствуя за собой вину. Но теперь уже сам Андраш искал встречи с ним. Как минимум, по двум причинам. Во-первых, благодаря Ёжефу на него все обратили внимание, что было очень приятно, пускай и недолго. Во-вторых, Андраш испытывал неловкость за те слова, что сказал однокласснику в порыве гнева. А в-третьих, мальчик втайне надеялся, что из Ёжефа может получиться неплохой друг. Многих ребят из своего и соседних классов Андраш знал ещё с детского сада, но никого из них не считал друзьями, хотя и поддерживал со всеми приятельские отношения.

После уроков он старался держать Ёжефа в поле зрения, но тот затерялся в толкучке, случившейся в школьной раздевалке. Андраш догнал одноклассника уже на улице:

– Подожди!
– обратился он к мальчику, идущему неспешной походкой.

Ёжеф обернулся. Затем, изобразив на лице недовольную мину, спросил:

– Чего тебе?

Заранее заготовленная фраза в сложившейся ситуации выглядела совсем тупо, и Андраш несколько замешкался, подбирая новые слова.

– Знаешь, тут такое дело...
– начал он неуверенно, но заметив, что недовольство на лице мальчика сменяется на интерес, уверенно закончил: - Хочу извиниться!

– За что?
– удивился Ёжеф.

– Ну, ты понимаешь... Всё случилось так неожиданно, а потом этот синяк...

– Я не специально.

– Знаю, - согласился Андраш.

Глава вторая

Жмурясь от яркого солнца, Адам сидел на ступеньке крыльца парадного входа. Всматриваясь вдаль, он периодически подносил сигарету ко рту, делал затяжку, тут же выдыхал дым, снова затягивался, раз за разом прокручивая в голове одну и ту же мысль:

"Элли справится, обязательно справится. Нам очень повезло, что она имеет хоть какое-то медицинское образование. У неё всё получится..."

Сигарета догорела до фильтра и обожгла пальцы, но мужчина будто этого не заметил, затушив её о массивное стекло пепельницы, после чего сразу потянулся за следующей. Взяв пачку, Адам обратил внимание на мелкую дрожь в пальцах, что послужило неким триггером, позволившим отвлечься, и тем самым сменить пластинку, крутящуюся в его голове последние полчаса.

"Нужно взять себя в руки, - подумал он, и решительно положил почти пустую пачку рядом с пепельницей.
– Сигареты не помогают, а алкоголь ещё более усугубит ситуацию, ведь для ребят я должен служить примером выдержки и самообладания. Особенно сейчас..."

Понимая, что лучший способ отогнать от себя тревоги, способные довести до самого настоящего инфаркта - заняться каким-нибудь делом. Необязательно полезным или нужным, главное заставить голову переключиться, сосредоточиться на чём-то простом и понятном, не требующем глубоких раздумий. Мужчина неспешно поднялся, и вошёл в дом. Прежде чем закрыть за собой входную дверь, он ещё раз посмотрел на пустынную дорогу в надежде, что именно сейчас увидит вишнёвый "Фиат", на котором Элина укатила в город.

Поднявшись по деревянной лестнице на второй этаж, он осторожно приоткрыл дверь, и заглянул внутрь комнаты. Марек оглянулся. Увидев Адама, он глубоко вздохнул, тем самым давая понять, что за прошедшее время ничего особенно не поменялось. Мирослава не спала, она лежала на кровати, прикрытая простынёй, и смотрела в потолок. Сидящий на стуле брат держал её за руку. Адам поймал себя на мысли, что похожую сцену уже видел, именно в этой комнате, только лица детей и обстановка были несколько иными...

Янеку тогда было десять лет, или может, одиннадцать, а Юлии восемь. Моника уехала на курсы повышения квалификации в Варшаву, оставив его с детьми почти на неделю. И буквально на следующий день дочь слегла с ангиной. Участковый врач осмотрел девочку, и сказал, что причин для беспокойства не видит. Конечно, в случае заметного ухудшения состояния следует немедленно вызвать скорую, но вероятность такого развития событий крайне низка. Выписал лекарства, сказал, чем и как полоскать горло, после чего раскланялся. Ситуация усугублялась тем, что за пару дней до этого Адам согласился подзаработать на стороне, взявшись проложить электропроводку в доме какого-то партийного деятеля. Взять отгул на работе не составило никакого труда, но увещевания прораба ничем хорошим не закончились, тот был непреклонен. Адам прекрасно понимал, в какой капкан угодил, ведь из-за него бригада отделочников не могла приступить к работе, а у них тоже дети и жёны. Если бы речь шла только о деньгах, отказался бы, не задумываясь, но в этот раз он чувствовал себя маленькой шестерёнкой, плотно зажатой со всех сторон внутри большого механизма.

К счастью, Янеку не пришлось долго объяснять, что нужно делать. Можно сказать, что он сам настоял на исполнении обязанностей сиделки, сказав отцу, чтобы тот спокойно отправлялся зарабатывать деньги и ни о чём не переживал - вовремя дать таблетку, померить температуру и наболтать в стакане средство для полоскания горла - уж точно не высшая математика.

То, что увидел Адам, вернувшись домой поздно ночью, навсегда отпечаталось в его памяти - Юлия спала с безмятежным выражением на лице, а на стоящем рядом с кроватью стуле посапывал старший брат, держа на коленях раскрытую книгу с картинками. Будить мальчика он не решился, ведь от шума могла проснуться его сестра. Осторожно пройдя в комнату, Адам выключил торшер, и так же тихо вышел.