Кравцов вздохнул, забрал у меня стакан и поставил его на пол, после чего взял меня за руку и сжал ее. Его ладони оказались такими горячими, что я невольно вздрогнула, потому что мои собственные были почти ледяными.

— Да, ты действительно похожа на мать и я это сразу заметил, — подтвердил мои худшие опасения Борис. — Заметил еще пять лет назад, когда последний раз приходил к твоему отцу. У тебя ее глаза и улыбка.

— Но ведь я — не она, — прошептала, потому что голос уже совсем не слушался, а по щекам и вовсе заскользили слезы. — Я не моя мать, понимаешь? Я другая!..

— Я знаю, — ответил Кравцов и смахнул с моего лица слезы. — Когда ты появилась в моем доме, я пытался держаться от тебя подальше, но все равно поддался соблазну. Прости меня за это.

Мои губы дрогнули, а слезы хлынули с большей силой. В этот раз они были такими обжигающими, что причиняли мне боль, но она была такой ничтожной, по сравнению с той, что сидела внутри, поэтому я ее почти не замечала.

Даже не знаю, откуда я взяла в себе силы задать еще один вопрос, зная наверняка, что ответ на него снова может ранить.

— Скажи мне, а о ком ты думаешь, когда целуешь меня?

К своему удивлению я поняла, что испытывала ревность к давным-давно погибшей матери и поэтому почувствовала себя очень мерзко. Но даже не смотря на это, я не хотела думать, что глядя на меня Борис видит мою мать. Я не соглашалась быть чьей-то заменой! Мне неприятно даже думать о том, что когда мы целовались в его кабинете вчера, он представлял на моем месте мою мать!.. Как после всего этого я должна вообще находиться рядом с ним? Боже…

На мой вопрос, кажется, мужчина даже и не думал отвечать. Он смотрел на меня и молчал и черт знает, что происходило на тот момент у него в голове!

— Пусти меня! — со злостью сказала я и попыталась вырвать свои руки из его ладоней. — Пусти сейчас же! Я не хочу больше ни секунды находиться рядом с тобой! Ненавижу, слышишь? Я ненавижу тебя!..

— Вика, прекрати! — Борис не теряя самообладания, не собирался меня никуда отпускать. — Успокойся! Возьми себя сейчас же в руки!

— Вика? — удивленно спросила я и посмотрела на мужчину. — А может тебе больше нравится Оксана?.. — кажется, непонятно откуда взявшаяся истерика накрывала меня, и я уже не отдавала отчета своим словам. — Может ты и фантазировал на эту тему, гребаный извращенец?!

— Прекрати сейчас же, — в голосе Кравцова послышалась злость, а глаза сузились. — Я знаю, что тебе больно узнать это, но я не властен над своим сердцем! Я понятия не имел, что одержимость одной женщиной приведет меня к любви с другой! Я люблю тебя, слышишь? — он встряхнул притихшую меня, а поняв, что я больше не пытаюсь вырваться, обнял, прижимая к себе так сильно, что стало тяжело дышать. — Только тебя, понятно? Между нами больше не будет никаких тайн, я не хочу, чтобы ты снова надумала себе черт знает чего. Мне достаточно было этого! И будь я тысячу раз проклят, но не отдам тебя никому!

Услышав эти слова, я обхватила мужчину руками и зажмурилась, раз за разом вдыхая в себя его запах и понемногу успокаиваясь, но вспомнив его неожиданное признание в любви притихла, не зная даже, что теперь делать с этой информацией.

Я знала, что такое родительская любовь, но вот что касается любви мужчины к женщине… я имела представление об этом только по книгам и то поверхностно.

Наверное, мы уже довольно долго сидели в тишине, потому что Борис неожиданно отстранился и посадил меня к себе на колени, вынуждая посмотреть на него.

Кравцов был напряжен, вероятно, после случившейся истерики он ожидал от меня чего-то похожего, но я просто тихо сидела, продолжая держаться за него руками.

— Еще будешь истерить? — серьезно спросил мужчина, смотря мне прямо в глаза.

Я вся сжалась под его суровым взглядом и отрицательно помотала головой.

— Отлично, — голос Бориса стал хриплым, и я почувствовала, как его ладонь, лежащая на моем бедре, поползла под платье. — Потому что сейчас я буду искоренять всю твою дурь!

Не успела я даже понять, о чем он говорит, как Кравцов властно поцеловал меня, не давая возможности отстраниться. Он терзал мои губы, наказывал, брал свое, а я, ощутив тугой ком внизу живота, ловко оседлала его бедра и заставила мужчину откинуться на спинку дивана, чтобы нам обоим было комфортно отдаваться безумию. Почему именно безумию? Потому что ненормально сначала люто ненавидеть человека, а потом желать с ним близости.

Изо рта невольно вырвался стон, когда сильные руки сжали меня в объятиях, после чего я почувствовала упирающийся мне между ног член.