– Не бойтесь, добрые люди, - робко, смущенно произнес Франциск и подумал, что его голос звучит так, словно это им следует успокаивать короля.

Он дал им денег.

– Скажите мне, что вы делали в лесу?

Они переглянулись с улыбками на лицах. Чего им бояться? Король - всего лишь несчастный, болезненный юноша.

– Ваше Величество, мы пришли, чтобы спасти Вас, - прошептал один из мужчин.

Им было ясно, что король смущен и мечтает избавиться от власти де Гизов. Он завоевал доверие собеседников своей застенчивостью, и они сообщили ему о том, что присланы из Женевы. Очень скоро сюда прибудут их вожди.

Король искренне надеялся на то, что планы этих людей осуществятся; он изнемогал в плену у герцога и кардинала, захвативших всю полноту власти.

– Не бойтесь, Ваше Величество, - сказал руководитель этой группы.
– К вам на помощь идут сорок тысяч человек.

Они поблагодарили короля за щедрость и, похоже, с любовью поцеловали его руку; Франциск испытывал к ним жалость, он хотел предупредить гонцов о том, что их подслушивали.

Их схватили, когда они вышли из замка. Головы этих людей, а также других, пойманных в лесу, много недель украшали бойницы замка.

Все дети, за исключением Эркюля, были вызваны на балкон. Они не посмели проигнорировать приказ. Им предстояло вместе с придворными наблюдать за казнью гугенотов.

Франциск чувствовал себя плохо; он не мог смотреть на происходящее. Мария закрыла лицо руками. Карл в ужасе глядел вниз; позже он вернется к своим воспитателям, которые будут обсуждать экзекуцию до тех пор, пока с ним не случится новый припадок. Побледневшая Марго страдала, видя, как молодых и красивых мужчин, истерзанных в камере для пыток, привязывают к столбу. Марго не выносила вида крови, которая была повсюду. Ей хотелось закричать: "Остановитесь! Прекратите!" Ее брат Генрих взирал на казнь равнодушно; ему не было дела ни до кого, кроме себя самого и своих красивых друзей. Но Генрих де Гиз наслаждался зрелищем; он слепо верил своему отцу. Убийство гугенотов организовали де Гизы; значит, эта акция - справедливая и необходимая.

Франциск де Гиз обменялся одобрительными взглядами с сыном, надеждой дома. Глаза Генриха говорили о том, что он обожает отца; между Франциском и Генрихом де Гизами царили согласие и взаимопонимание. Но герцогиня, мать Генриха, опозорила их тем, что закрыла руками лицо и заплакала.

– Что вас мучает?
– спросила королева-мать, невозмутимо следившая за казнью.

– Это ужасная трагедия!
– истерично закричала герцогиня.
– Льется кровь невинных людей... подданных короля. Нас ждет страшная кара Господа. Не сомневаюсь, наш дом постигнет великое горе.

Герцог Франциск, рассердившись, увел жену; Генрих стыдился поведения матери.

Массовое убийство продолжалось не один день; герцог становился все более жестоким, он словно бросал вызов Господу. Повсюду стоял тошнотворный запах крови и гниющей плоти; дети видели трупы, висевшие на крепостных стенах. Они наблюдали за тем, как мучеников, только что доставленных из камер пыток, бросали в мешках в Луару.

Ни Катрин, ни де Гизы не пытались помешать детям лицезреть эти зверства. Герцог де Гиз знал, что они ожесточат его сына Генриха, и желал этого. Катрин знала, что ее Генрих воспринимает страдания других так же равнодушно, как она сама. Что касается других детей, то де Гизы и Катрин считали полезным для себя, чтобы король и его брат Карл были слабыми; ужасы истощали нервную систему Франциска и Карла.

Кровавые дни продолжались; любимый детьми Амбуаз предстал перед ними в новом свете. Они думали о мрачных темницах, в которых происходили страшные вещи; красивые стены соединялись в их сознании с отталкивающими трупами; сверкающая на солнце река стала могилой для многих.

Оставаясь в одиночестве, Франциск плакал. Он переживал, выходя из замка и замечая, что простые люди испуганно сторонятся его. Когда он приближался к деревне, женщины прятали детей в безопасность домов.

– Король идет!
– кричали они.
– Говорят, он болен и остается в живых лишь потому, что пьет кровь младенцев.

– Они ненавидят меня! Ненавидят!
– всхлипывал Франциск.
– Надо объяснить им, что все эти ужасные вещи делаются не по моей воле.

Однажды, набравшись мужества, он бросился с кулаками на кардинала и почувствовал кольчугу под его одеянием. Франциск понял, что этот человек тоже боится.

Кардинал жил в постоянном страхе. Он изменил мужскую моду так, чтобы было трудно спрятать оружие под одеждой. Люди перестали носить широкие плащи, сапоги укоротились, в них уже не помещался кинжал.

Он - трус, подумал Франциск и закричал:

– Из-за вас народ ненавидит меня. Я мечтаю о том, чтобы вы убрались отсюда!

Кардинал только улыбнулся; он боялся убийц, но не короля.

Смятение охватило малый двор Нерака. Король Наварры получил письмо от короля Франции.

Вскрыв его, Антуан прочитал:

"Мой дядя, вы, несомненно, помните содержание моих писем, где я сообщал о заговоре, имевшем место в Амбуазе и связанном с моим дядей и вашим братом, принцем Конде; многие пленники назвали его вдохновителем смуты; мне не хочется верить..."