1857

«МЕНЯ ТЫ НЕ СМУТИЛА...»

Меня ты не смутила,

Мой друг, своим письмом.

Грозишь со мной всё кончить —

И пишешь — целый том!

Так мелко и так много...

Читаю битый час...

Не пишут так пространно

Решительный отказ!

1857

«ЕЕ В ГРЯЗИ ОН ПОДОБРАЛ...»

Ее в грязи он подобрал;

Чтоб всё достать ей — красть он стал;

Она в довольстве утопала

И над безумцем хохотала.

И шли пиры... Но дни текли —

Вот утром раз за ним пришли:

Ведут в тюрьму... Она стояла

Перед окном и — хохотала.

Он из тюрьмы ее молил:

«Я без тебя душой изныл,

Приди ко мне!» — Она качала

Лишь головой и — хохотала.

Он в шесть поутру был казнен

И в семь во рву похоронен, —

А уж к восьми она плясала,

Пила вино и хохотала.

1857

НЕВОЛЬНИК

Каждый день в саду гарема,

У шумящего фонтана,

Гордым лебедем проходит

Дочь великого султана.

У шумящего фонтана,

Бледный, с впалыми щеками,

Каждый раз стоит невольник

И следит за ней очами.

Раз она остановилась,

Подняла глаза большие

И отрывисто спросила:

«Имя? родина? родные?»

— «Магомет, — сказал невольник: —

Емен — родина, а кровью

Я из афров, род, в котором

Рядом смерть идет с любовью».

1856

«НА МОЛЬБЫ МОИ УПОРНО...»

На мольбы мои упорно

Нет и нет ты говоришь,

А скажу ль: «Ну, так простимся!» —

Ты рыдаешь и коришь...

Редко я молюсь, о боже!

Успокой ее ты разом!

Осуши ее ты слезы,

Просвети ее ты разум!

1857

ЛИЛИЯ

От солнца лилия пугливо

Головкой прячется своей,

Всё ночи ждет, всё ждет тоскливо —

Взошел бы месяц поскорей.

Ах, этот месяц тихим светом

Ее пробудит ото сна,

И — всем дыханьем, полным цветом

К нему запросится она...

Глядит, горит, томится, блещет,

И — все раскрывши лепестки,

Благоухает и трепещет

От упоенья и тоски.

1857

ЧАЙЛЬД ГАРОЛЬД

Челн плывет, одетый в траур,

И, подобные теням,

Похоронные фигуры

В этом челне по бортам.

Перед ними — труп поэта;

С непокрытой головой

Всё он в небо голубое

Смотрит мертвый, как живой...

Даль звенит... Кого-то кличет