В волнах шумящих трав среди цветов плывет,

Минуя острова колючего бурьяна.

Темнеет: впереди — ни знака, ни кургана.

Вверяясь лишь звездам, я двигаюсь вперед...

Но что там? облако ль? денницы ли восход?

Там Днестр; блеснул маяк, лампада Аккермана.

Стой!.. Боже, журавлей на небе слышен лет,

А их — и сокола б не уловило око!

Былинку мотылек колеблет; вот ползет

Украдкой скользкий уж, шурша в траве высокой, —

Такая тишина, что зов с Литвы б далекой

Был слышен... Только нет, никто не позовет!

2

БАЙДАРСКАЯ ДОЛИНА

Скачу, как бешеный, на бешеном коне;

Долины, скалы, лес мелькают предо мною,

Сменяясь, как волна в потоке за волною...

Тем вихрем образов упиться — любо мне!

Но обессилел конь. На землю тихо льется

Таинственная мгла с темнеющих небес,

А пред усталыми очами всё несется

Тот вихорь образов — долины, скалы, лес.

Всё спит, не спится мне — и к морю я сбегаю;

Вот с шумом черный вал подходит, жадно я

К нему склоняюся и руки простираю...

Всплеснул, закрылся он; хаос повлек меня —

И я, как в бездне челн крутимый, ожидаю,

Что вкусит хоть на миг забвенья мысль моя.

3

АЛУШТА ДНЕМ

Пред солнцем гребень гор снимает свой покров,

Спешит свершить намаз свой нива золотая,

И шелохнулся лес, с кудрей своих роняя,

Как с ханских четок, дождь камней и жемчугов;

Долина вся в цветах. Над этими цветами

Рой пестрых бабочек — цветов летучих рой —

Что полог зыблется алмазными волнами;

А выше — саранча вздымает завес свой.

Над бездною морской стоит скала нагая.

Бурун к ногам ее летит и, раздробясь

И пеною, как тигр глазами, весь сверкая,

Уходит с мыслию нагрянуть в тот же час.

Но море синее спокойно — чайки реют,

Гуляют лебеди и корабли белеют.

1869

РАЗРУШЕНИЕ ИЕРУСАЛИМА

Ущельем на гору мы шли в ту ночь, в оковах.

Уже багровый блеск на мутных облаках,

Крик пролетавших птиц и смех вождей суровых

Давно питали в нас зловещий, тайный страх.

Идем... И — ужас! — вдруг сверкнул огонь струею

На шлемах всадников, предшествовавших нам...

Пылал Ерусалим! Пылал священный храм,

И ветер пламя гнал по городу рекою...

И вопли наши вдруг в единый вопль слились...

«Ах, мщенья, мщения!..» Но дико загремели

Ручные кандалы... «О бог отцов! ужели

Ты медлишь! Ты молчишь!.. Восстань! Вооружись

В грома и молнии!..» Но всё кругом молчало...

С мечами наголо, на чуждом языке

Кричала римская когорта и скакала

Вкруг нас, упавших ниц в отчаянной тоске...

И повлекли нас прочь... И всё кругом молчало...

И бог безмолвствовал... И снова мы с холма

Спускаться стали в дол, где улегалась тьма,