Я приношу... etc. Н. Гумилев

Не верь, поэт, что гимнам учит книга:

Их боги ткут из золота полудней.

Мы — нива; время — жнец; потомство — рига.

Потомкам — цеп трудолюбивых будней.

Коль светлых муз ты жрец, и не расстрига

(Пусть жизнь мрачней, година многотрудней), —

Твой умный долг — веселье, не верига.

Молва возропщет; Слава — правосудней.

Оставим, друг, задумчивость слоновью

Мыслителям и львиный гнев — пророку:

Песнь согласим с биеньем сладким сердца!

В поэте мы найдем единоверца,

Какому б век повинен ни был року, —

И Розу напитаем нашей кровью.

257. ПОДСТЕРЕГАТЕЛЮ{*}

В. В. Хлебникову

Нет, робкий мой подстерегатель,

Лазутчик милый! я не бес,

Не искуситель — испытатель,

Оселок, циркуль, лот, отвес.

Измерить верно, взвесить право

Хочу сердца — и в вязкий взор

Я погружаю взор, лукаво

Стеля, как невод, разговор.

И, совопросник, соглядатай,

Ловец, промысливший улов,

Чрез миг — я целиной богатой,

Оратай, провожу волов:

Дабы в душе чужой, как в нови,

Живую врезав борозду,

Из ясных звезд моей Любови

Посеять семенем — звезду.

258. СЛАВЯНСКАЯ ЖЕНСТВЕННОСТЬ{*}

М. А. Бородаевской

Усладу жен! Какая мгла

Благоухает, лунность млеет

В медлительном глагольном ла!

Воздушной лаской покрывала,

Крылатым обаяньем сна

Звучит о женщине она,

Поет о ней: очаровала.

259—264. ИЗ БОДЛЕРА{*}

1 СПЛИН

Когда свинцовый свод давящим гнетом склепа

На землю нагнетет и тягу нам невмочь

Тянуть постылую, — а день сочится слепо

Сквозь тьму сплошных завес мрачней, чем злая ночь;

И мы не на земле, а в мокром подземельи,

Где — мышь летучая, осетенная мглой, —

Надежда мечется в затворе душной кельи

И ударяется о потолок гнилой;

Как прутья частые одной темничной клетки

Дождь плотный сторожит невольников тоски,

И в помутившемся мозгу сплетают сетки

По сумрачным углам седые пауки;

И вдруг срывается вопль меди колокольной,

Подобный жалобно взрыдавшим голосам,

Как будто сонм теней, бездомный и бездольный,

О мире возроптал упрямо к небесам;

И дрог без пения влачится вереница —

В душе: — вотще тогда Надежда слезы льет,

Как знамя черное свое Тоска-царица

Над никнущим челом победно разовьет.

2 МАЯКИ{*}

Река забвения, сад лени, плоть живая —

О Рубенс — страстная подушка бредных нег,

Где кровь, биясь, бежит, бессменно приливая,