В мой взор глядит

Чужого неба бирюза...

Застылая слеза

Пустые стеклянит глаза...

Глядит. Молчит. Глядит...

383. КОВЧЕГ{*}

Над малой келией громов раскаты,

И молотами ливень бьет по крыше.

Вниз выгляни: вспухают выше, выше

Из мутной мглы валы, грозой подъяты.

На приступ, скажешь, лезут супостаты,

Повыждав ночь и непогоду лише...

Но брезжит свет; вздохнула буря тише;

Над черным стадом — в серебре палаты.

И дальше молнии; и громы глуше,

Умолк и ливень; роща отдыхает;

В лицо пахнет лугов живая нега.

Потоп отхлынул, снится, от ковчега,

И в млеке лунном сад благоухает —

Новорожденный, на прощеной суше.

384. SOLUS[1]{*}

В чьи очи явственно взглянула

Живая Тайна естества;

Над кем вселенская листва

С плодами звездными нагнула

Колеблемую Духом сень;

Кто видел елисейский день

И кипарис, как тополь, белый;

Кто — схимой Солнца облечен—

На жертву Солнцу обречен,

Как дуб, опутанный омелой, —

Тот будет, хладный, души жечь

И, как Земли магнитный полюс,

Сердца держать и воли влечь, —

Один в миру: in Mundo Solus[2].

385. ПРИ ДВЕРЯХ{*}

Братья, недолго

Светлую Мать

Темному пологу

У нас отымать!

Братья, не вечно

Дева Кольца

Будет, невстречена,

Стоять у дворца.

Всё, что предельно, —

Сердцу тюрьма, —

Лето ли зелено,

Бела ли зима.

Мните ль, что камни

Возопиют?

Ищете ль знамений?

Они не придут.

В сумраке тайный

Папортник есть:

Вестью нечаянной

В нас должен расцвесть.

Знаю поляну:

Там, над плитой,

В полночь Иванову

Огнь золотой.

Светоч победный

Свод озарит:

Путь заповеданный

Открыт и горит.

День в подземелье,

Свадебный пир:

Другу веселие

И встречи и мир.

Древнее солнце

Стынет вверху:

Время исполнится —

Восстать Жениху.

Братья! Не вечно

Дева Кольца

Будет, невстречена,

Стучаться в сердца.

386. ТАЙНА ПЕВЦА{*}

Пускай невнятно будет миру,

О чем пою!

Звончатую он слышит лиру;

Но тайну нежную мою —

Я затаю.

Пускай не верует виденью

Моих очей!

Внимая звонких струй паденью,

О, кто не рад, во тьме ночей,