Озревшись дико, вдруг отец,

Трясясь, вскочил... Ужель конец?..

Стряхнуть какой-то облак хочет.

«Где ж он? — хрипит, — Не отпускай!..

Ушел!» — «Кто, милый?» — «Николай».

XLIII

Затих, прояснился; лепечет:

«Утешься: верую теперь.

Причастье душу мне излечит.

Меж тем как ты читала, в дверь —

Я вижу, входит этот самый,

Что строго так глядит из рамы...

Ты вышивала?.. Тот же вид

Подносит Чашу и велит

За ним причастное моленье

Твердить. Я начал. Вдруг меня

Покрыла сверху простыня.

И заметался я, в томленье

По Чаше, — а его уж нет...

Шли за священником чуть свет!»

ХLIV

Христос приходит. Ожиданья

Ей не солгали. Долгий час

За дверью слышались рыданья,

Перерывавшие рассказ

Души, отчаяньем язвимой,

Любовью позднею палимой

К Позвавшему издалека, —

И тихий плач духовника...

Был серый день; играл я дома

И, бросив нехотя игру,

Без слов был подведен к одру.

Страдальца смертная истома

Снедала; пот бежал рекой.

Он крест знаменовал рукой.

XLV

Я помню сумрак и чрез двери

Открытые, в гостиной, свет

И дым, как в церкви. Я потери

Не чувствовал, хоть знал, что нет

Меж нас отца, не будет снова:

Он там, под серебром покрова,

Скрестивши руки, спит в гробу,

Холодный, с венчиком на лбу...

Приехали из института

Два брата: в сборе вся семья.

Но старшего не вижу я;

Другой, к дверям приблизясь круто,

Как истукан, остолбенел,

И так на зареве темнел...

ХLVI

Крепчая, пестун-вал качает

Мой челн: за молом плещет ширь...

Мать новолетие встречает, —

Гадает, разогнув Псалтырь:

«„В семье отца я, пастырь юный,

Был меньшим. Сотворили струнный

Псалтирион мои персты...“[1]

Дар песен вещие листы

Тебе пророчат...» Неразлучен

С тех пор с душою их завет:

Как будто потаенный свет

В скудели полой мне поручен —

Дано сокровище нести...

Пора младенчества, прости!

ХLVII

Шесть весен... Видит у подножья

Высокой лестницы — во сне —

Мать духа тьмы и духа Божья

В бореньи трудном обо мне…

В старинной церкви Спиридонья

Родимой тонкого просонья

Являют новые струи

Простор пустынной солеи

И два по клиросам кумира:

Тут — ангел медный, гость небес;

Там — аггел мрака, медный бес...

И два таинственные мира

Я научаюсь различать,

Приемлю от двоих печать.