Ты жертвы хочешь возносить богам,

Но не иные жертвы, чем моя.

Не раболепствовать, но приобщаться

Старейшим в небесах, и в них Тому,

Кто Сам в богах и Сам в тебе, свободном, —

Такие жертвы учредить промыслил

В отраду людям, в исполнение правды,

И в испытанье вольным, и в соблазн

И гнев Крониду Прометей.

Все

Хвала

Священнику неведомого Бога!

Прометей

Готовьтесь же со мною быть заутра

Для принесенья первой нашей жертвы;

А ныне тризну справим по троих.

В безмолвии, о братья, свяжем часть

Священных этих сосен в крепкий плот

И спустим, смольный, в соль священной влаги;

А в спутники дадим пловцам их светоч.

Так будут плавать по морю живые

Из края в край: начаток мореходства

Пловцы да будут первые к теням...

Путь добрый вам, вожатые пловцы,

Вам, первенцы губительной свободы!

Примите их, Океаниды! Вещим

Рыданием оплачьте дерзновенных!

Они свободны были... Добрый путь!

ЯВЛЕНИЕ 17

Меж тем как юноши вяжут плоты и водружают на них горящие мачты, Океаниды пробуждаются и наполняют орхестру, простирая руки к просцениуму.

Хор Океанид

Прометей!..

Пламя дай Океанидам!

Дай нам светоч вихревой!

Жизни дай пожар мятежный!

Дай любви залог живой!

Этих юных дай нам тело!

Огненосный дай ковчег!

Дай до темного предела

Закачать их в море нег!

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Верхнюю часть сцены — просцениум — закутали тонкие облака, просвеченные золотистым послеполуденным светом. По уступам скал, ведущих с просцениума к орхестре, разбросаны луки и колчаны. В глубине подземелья, открывающегося на орхестру, тускло рдеют горны, а спереди пылает на жертвеннике огонь.

ЯВЛЕНИЕ 1

Прометей медленно сходит по уступам скал с просцениума к подземелью.

Прометей

Какая ясность и покой с утра

В эфире, на горах, в лесах и долах

И на море! Я в полдень тук зажег:

Его застлал тончайший светлый облак;

Потом сгустился, выпрямился, стал

Столбом, подобным улью зыбких молний,

И так стоит доселе, — пировальный

Заоблачных гостей моих шатер.

И каждый обманулся бы затишьем

И о вселенском мире возмечтал,

Когда горит война со всеми всех:

Земли с богами, и богов с людьми,

Чад с матерью, со мною ж, одиноким,

Богов, и смертных, и самой Земли.

Но всё безмолвствует. В лазурном небе

И коршун мой пропал, как медный диск,

Закинутый к Олимпу великаном.

Немеет всё: когда бы всё кричало!

Но этой тишины не заглушит

И молот мой!.. Я сеятелей вижу,

Сюда идущих по браздам своим.

Им задан сев, а мне приспела жатва.

Вот их колчаны, луки по скалам

Раскиданы. Я стрелы отравил им.