В неразгаданную ночь...

Поздно. Скоро месяц встанет

Встретить челн из дальней мглы

И желанный брег оглянет

И попутные валы.

Но лишь омут звезд трепещет

В тайне тверди, в тайне волн;

Да, браздя пучину, мещет

Брызги тлеющие челн.

Фосфорические блески

В переливах без числа

Ткут живые арабески

Вкруг подвижного весла...

Свет предлунный пламенеет;

Ярче искрится зенит...

Брег угаданный темнеет —

Брег таинственный манит...

44. НА СКЛОНЕ{*}

Овцы бродят подо мною,

Щиплют зимний злак стремнин.

С Атлантической волною

Из обрывистых глубин

Веет солью. Твердь яснеет

Робкой лаской меж камней.

Даль туманная синеет;

Чайка искрится по ней...

Горько, Мать-Земля, и сладко

Мне на грудь твою прилечь!

Сладко Время, как загадка

Разделения и встреч.

С тихим солнцем и могилой

Жизнь мила, как этот склон, —

Сон неведения милый

И предчувствий первый сон!

45. МГЛА{*}

Снежный саван пал на обрывы скал,

И по тернам нагорным — снег.

И в безднах из мглы чуть брезжут валы,

Опеняя незримый брег.

И глубинная мгла до Земли досягла,

И Твердь низошла к Земле.

И, как остров — один меж безликих пучин, —

Она тонет в единой мгле.

Океан и Твердь — как рожденье и смерть;

И Земля — о, горький сон!..

И ветра вой, — и в безднах прибой, —

И по тернам нагорным — стон…

И реет порой, как духов рой,

Стая чаек чрез туман;

И садится на брег, и — как свеянный снег —

На родимый падет Океан.

46. ВЕНЕЦ ЗЕМЛИ{*}

Пьяный плющ и терен дикий,

И под чащей — скал отвес,

Стремь — и океан великий

До безбрежности небес...

Так Земля в венце терновом,

Скрытом силой плющевой,

Мерит с каждым солнцем новым

Даль пучины роковой.

Там, за гранью, солнце тонет,

Звезды ходят — вечно те ж...

Вал дробится, берег стонет —

И венок, как вечность, свеж.

Солнце тонет, мир покорен, —

Звезды те ж выводит твердь...

Жизнь венчает дикий терен,

Пьяный плющ венчает смерть.

ОРЕАДЫ{*}

Sie durftten fruh des ewigen Lichts geniessen,

Das spater sich zu uns hernieder wendet. Goethe, Faust II[1]

47. НА КРЫЛЬЯХ ЗАРИ

В час, когда к браздам Титана, вслед колесам золотым,

Дол, курильница тумана, благодарный стелет дым

И, покорствуя, приемлет синей ночи тихий дар,

А с востока даль объемлет сребропламенный пожар —