И Память Вечную борцам своим твори,

Насильникам отмстив забвеньем благородным.

О Солнце Вольности, о близкое, гори!

И пусть твой белый лик в годину распри бурной,

Взнесясь из орифламм алеющей зари

В глубины тихие соборности лазурной, —

Восставит в торжестве родных знамен цвета,

Что скоп убийц украл и топчет слепота.

18 октября 1905

187. ТИХАЯ ВОЛЯ{*}

Свободы хоровой! —

И всенародный серп, и вольные пространства

Запашки трудовой!..

В живой соборности и Равенство и Братство

Звучат святей, свежей, —

Где золотой волной вселенское богатство

Сотрет рубцы межей...

О, как тебе к лицу, земля моя, величье

Смиренное жены,

Кормящей грудию, — и кроткое обличье

Христовой тишины, —

Чтоб у твоих колен семьей детей родимых

Теснились племена...

Баюкай тихо, песнь, — лелей в браздах незримых

Святые семена!

1905

188. SACRA FAMES[1]{*}

Мудрость нудит выбор: «Сытость — иль свобода».

Жизнь ей прекословит: «Сытость — иль неволя».

Упреждает Чудо пламенная Воля;

Но из темной жизни слабым нет исхода.

Мудрость возвещает, что Любовь — Алканье.

Жизнь смеется: «Голод — ненависть и злоба»...

И маячит Слова нищее сверканье

Меж даяньем хлеба и зияньем гроба.

189. ЛЮЦИНА{*}

Fave, Lucina! Vergil.[2]

Так — в сраме крови, в смраде пепла,

Изъязвлена, истощена, —

Почти на Божий день ослепла

Многострадальная страна...

К тебе безжалостна Люцина

Была, о мать, в твой срок родов,

Когда последняя година

Сомкнула ветхий круг годов,

Когда старинные зачатья,

Что ты под сердцем понесла,

В кровях и корчах ты в объятья

Зловещий Парке предала!

Кто душу юную взлелеет?

Какой блюститель возрастит?

Чей дух над ней незримо веет?

Что за созвездие блестит?

Свою ж грызущий, в буйстве яром,

От плоти плоть, от кости кость,

Народ постигнет ли, что с даром

К нему нисходит некий гость?

Где ангел, что из яслей вынет

Тебя, душа грядущих дней? —

И скопища убийц раздвинет,

И сонмы мстительных теней,

Что вихрем веют с океанов,

Встают с полей бесславных битв,

Где трупы тлеют без курганов,

Без примирительных молитв, —

Встают с родных полей, волнуясь —

Кровавых пойм людской покос, —

Сгубить, в толпах живых беснуясь,

Росток, зовущий благость рос...

Елей разлит, светильня сохнет,

Лампада праздная темна:

Так, в тленьи медленном заглохнет

Многострадальная страна...