Шрифт:
В этой призрачной Пальмире,
В этом мареве полярном,
О, пребудь с поэтом в мире
Ты, над взморьем светозарным
Мне являвшаяся дивной
Ариадной, с кубком рьяным,
С флейтой буйно-заунывной
Иль с узывчивым тимпаном, —
Там, где в гроздьях, там, где в гимнах
Рдеют Вакховы экстазы...
В тусклый час, как в тучах дымных
Тлеют мутные топазы,
Закружись стихийной пляской
С предзакатным листопадом
И под сумеречной маской
Пой, подобная менадам!
В желто-серой рысьей шкуре,
Увенчавшись хвоей ельной,
Вихревейной взвейся бурей,
Взвейся вьюгой огнехмельной!..
Ты стоишь, на грудь склоняя
Лик духовный — лик страдальный,
Обрывая и роняя
В тень и мглу рукой печальной
Лепестки прощальной розы, —
И в туманные волокна,
Как сквозь ангельские слезы,
Просквозили розой окна —
И потухли... Всё смесилось,
Погасилось в волнах сизых...
Вот — и ты преобразилась
Медленно... В убогих ризах
Мнишься ты в ночи Сивиллой...
Что, седая, ты бормочешь?
Ты грозишь ли мне могилой?
Или миру смерть пророчишь?
Приложила перст молчанья
Ты к устам — и я, сквозь шепот,
Слышу медного скаканья
Заглушённый тяжкий топот...
Замирая, кликом бледным
Кличу я: «Мне страшно, дева,
В этом мороке победном
Медно-скачущего Гнева»...
А Сивилла: «Чу, как тупо
Ударяет медь о плиты...
То о трупы, трупы, трупы
Спотыкаются копыта»...
195. IRIS IN IRIS[1]{*}
Над севами грады
Голубиные падают.
Над гневами радуги
Любимою радуют
Надеждой оратаев,
Небес соглядатаев.
Я ль пагубным вестницам
Доверюсь, пророчица?
По радужным лестницам
Сойти к вам захочется
Зверям-погубителям,
Царям-опалителям,
Огням-небожителям.
Ирида коварная —
Приспешница Герина,
Владычицы Громовой.
Дугой огнезарною
Година размерена
Гордыни Содомовой.
Вам радуги кинуты
Не вестью заветною
(Заветы отринуты!) —
Петлей многоцветною.
Повынуты жребии,
Суды напророчены;
И кинут отребия,
Цепом отмолочены.
196. МОЛЧАНИЕ{*}
Л. Д. Зиновьевой-Аннибал
В тайник богатой тишины
От этих кликов и бряцаний,
Подруга чистых созерцаний,
Сойдем — под своды тишины,
Где реют лики прорицаний,