Колдунья вздыхает, роняет голову в руку, второй упираясь в бедро.

— Только не это. — Качает она головой, потирая лоб. — Ты же не хочешь сказать….

— Именно. — С улыбкой перебивает старик. — Мы должны остаться. Посмотрим, сумеем ли мы помочь. В любом случае, иного шанса спастись у него не будет. Вряд ли в деревне есть мастер проклятий, или целители. Мы же с тобой хоть что-то знаем, хоть и не те мастера, которые мальчику нужны.

Колдунья медленно опускает руки, а затем опять складывает их на груди. Молча она глядит на старика, но тот продолжает ухмыляться, скрыв глаза под веками, и не отводит глаз от полуразваленного домика. А спустя миг, женщина выставляет ладони вперед и на мгновение опускает взгляд.

— Нет. Все. Хватит. — Качает она головой, после чего опускает руки на бедра и поднимает сердитый взгляд. — Ты меня во все это втянул, но я не обещала заниматься всякой ерундой, какая придет в твою седую голову. Или мы идем дальше, или я возвращаюсь назад.

Старик, улыбаясь, медленно поворачивает к ней голову и открывает глаза.

— Потратишь еще десятилетия, чтобы вернуться? — Говорит он спокойным голосом. — Разве не тебе хотелось поскорее выбраться из леса?

Колдунья, сердясь, опять скрещивает на груди руки и отворачивает голову.

— На ветрах, — говорит она спокойнее, чуть подумав, — я быстро доберусь. И года не пройдет.

И лицо старика в тот же миг наполняется серьезностью, теряя все следы едва заметного довольства.

— И ты готова пробудить силу проклятого леса, только бы не потратить несколько месяцев на благое дело?

— А с какой стати? — Зло отвечает колдунья, начиная кривляться. — Вот ты после с этим носатым и разбирайся. Он, как ты там сказал, рассеет тьму? Вот и рассеивайте на здоровье. А мне надоело.

Но уйти колдунья не торопится, и это сердит ее саму только больше. Старик ничего не говорит, только смотрит, но женщина к нему не оборачивается, не желая выдерживать этот строгий взгляд на его лице.

— То не делай, это не делай, не колдуй…. — Бурчит она, еще не решив, как поступить. — Но вот интересный уродец и ему надо помочь, потому что я так сказал. Да иди ты в бездну!

— Странно. — Отвечает старик безмятежным, спокойным тоном, скрывая в выражении улыбку. — Я думал, мальчишка тебя заинтересовал.

— Ага. — Бросает колдунья сердито. — Коромыслом на лице!

— Ну, как бы там ни было, а в травах он больше твоего понимает.

Но колдунья продолжает сердиться.

— Так усынови его, и живите счастливо. — Буркает она.

Только старика ее слова все равно не трогают.

— Пламя твоей души буйное и капризное, как переменчивый ветер. Впрочем, как и обычно. — Говорит старик, и на этот раз колдунья ничего ему не отвечает, пытаясь игнорировать. — И странно видеть, что ты так безразлична к его злой судьбе.

Колдунья поворачивает голову, но только смотрит. А старик молчит, зная, что долго она не выдержит молчания.

— Это еще почему? — Спрашивает колдунья, пытаясь задавить в себе злобу.

— Взгляни на этот домик. — Говорит он тем же спокойным голосом. — Смерть готовится войти в него и забрать жизни тех двух несчастных. И мальчик вынужден смотреть и ждать, ничего не в силах поделать. Разве тебя это совсем не волнует?

Колдунья отворачивается, глядит в сторону с неприязнью, но отвечает спокойным, тихим голосом, похоже, растратив злобу.

— Все когда-то умирают.

Старик набирает воздуха, собираясь заговорить, но на этот раз ошибается, решив, что мысль колдуньи ограничивается этими словами.

— Оглянись вокруг. Сейчас осень. — Говорит она спокойно, неторопливо, медленно поводя кругом взглядом. — Все эти травы умирают. Животные, насекомые, деревья. Каждый день смерть приходит в тысячи домов, каждый день она царит почти всюду. И вернее сказать, что она никуда не пропадает. Она все время здесь, вокруг, подстерегает каждый миг.

Колдунья поворачивается к старику и находит на его лице изумление, пусть слабое, но заметное. Но только сейчас это не останавливает ее слов.

— Зачем жалеть одно существо из всех, что умрут сегодня? Или завтра? Чем один достойнее кого-то другого? — Продолжает колдунья говорить, увеличивая темп. — Тот, кто сам не может от нее сбежать, лишь этим не заслуживает внимания. Сотни… тысячи… даже, наверное, больше, каждый миг какое-то безвинное, как ты говоришь, существо, погибает лишь затем, что так вышло. И никто в этом не виноват. Так какой смысл вообще обращать внимание?