Кай осмотрелся: ну что ж, теснота достигла апогея. Из мебели в его камере находилась лишь встроенная лежанка, она же противоперегрузочный саркофаг, да ещё встроенный столик с кормушкой и многофункциональный стул перед ним. Дыра в сидении не оставляла сомнений: выделительные функции с питательными предлагается в некотором роде совмещать. И в самом деле, зачем заключённому далеко ходить: где поел, там и опорожнился. Всех-то и задач жизненных здесь предполагается только три: еда, испражнение, сон.

Хорошо, что Кай прихватил библиотеку: сможет эти три главных занятия хоть чем-то разнообразить.

Кстати, надо будет поискать упоминания о памятниках культуры Сид на Эр-Мангали. Вернее всего, информация закрытая, то-то и до Кая до сих пор не дошла, но косвенные указания — не припрячешь. Ксеноисторикам не впервой пользоваться неявными сведениями и делать выводы на основе одних лишь парадигматических связей.

— Ну что, нашёл, как отсюда сбежать? — хихикнул белокурый торговец из-за решётки напротив.

— Пока не искал, — честно признался Кай.

— Тю... Так о чём ты тогда задумался?

5

О побеге из тюремного звездолёта Кай не задумывался. Такая задача вряд ли может быть по плечу новичку-заключённому с гуманитарным образованием. Людей на этих звездолётах годами возят, некоторые в режиме полёта — и сроки свои отбывают, но Каю нигде и никогда не приходилось слышать о массовых побегах.

Системы защиты здесь продуманы на несколько шагов вперёд, и мала вероятность, что посетившая тебя свежая мысль окажется на поверку столь же свежа, как показалось в момент озарения. Учитывая же непродолжительность пребывания на борту (только до прибытия к Эр-Мангали) успеть реализовать даже оригинальную идею по выходу на свободу — шансы исчезающе малы.

— О побеге, — сказал наставительно Лаки, — следует думать всегда.

В чём-то он прав. Если много всего разного просчитал заранее, не упустишь удобного момента. Хотя и тут нет гарантии: привыкнешь подолгу мыслить — а тут как раз и проворонишь повод решительно действовать.

— Если бежать, то вместе, — предложил торговец в другой день, — мы оба нужны Сопротивлению!

Что-то нечасто он о том Сопротивлении вспоминал.

— Ты сам-то изобрёл способ? — однажды поинтересовался Кай.

— Я-то — нет, — замялся Лаки, — но у Буллита с Кулаком наверняка есть план. Они ребята не промах!

Вот уж не факт, что Каю по пути с Кулаком и Буллитом! У этих своя дорога на свою свободу. Бежать с уголовниками стоит тому, кто сильнее самих уголовников. Кай о себе такого не скажет. Да и о Лаки тоже.

О том, в чём состояли планы бандитские, Лаки не распространялся. Кай тоже не рвался о них услышать. Лишь принял к сведению, что такие имеются. Теперь его новость врасплох не застанет. Если что, он сохранит трезвую голову. Думает, что сохранит.

Звездолёт между тем разгонялся и подбирался к тому этапу полёта, когда войдёт в гиперпространственный прыжок. Если бандиты выберут для решительных действий именно это время, Каю их будет искренне жаль. Ну, вернее, не так уж и искренне.

А потом состоялся прыжок. Заключённых рассовали по саркофагам; кто своей волей не полез, того надзиратели запихнули силой. Кай не сопротивлялся, поскольку имел представление об опасности, которую надо пережить в правильном положении. Ранняя история космонавтики так и пестрит упоминаниями о несчастных случаях по причине осложнённых нуль-переходов. А вот Лаки заставил себя упрашивать. По всему, боялся, что Буллит и Кулак соберутся делать ноги, а его из саркофага попросту не добудятся.

Когда свершился нуль-переход, и крышки саркофагов откинулись, Кай по поведению Лаки сразу понял, что все на месте. Буллит и Кулак, если что и планировали, то так никуда и не собрались.

На новом месте — в далёком от Юрбурга субсекторе — тюремный звездолёт вскоре уверенно лёг на орбиту вокруг тамошней главной звезды. Остановки потребовала погрузка двух или трёх новых партий ссыльных. Все — до Эр-Мангали. Все прошли по коридору мимо камеры Кая.

По всему, этих новых людей собирал всё тот же катер с лихачом-пилотом и обленившимися стюардами. Да и социальные слои вновь прибывших — приблизительная копия с прежней юрбургской партии. Единичные шуганные интеллигенты, пара финансовых аристократов, несколько харь типично воровской наружности, а основной состав — одним словом, Плюмбум. Подумаешь, он здесь иначе называется. Всё равно, Плюмбум и есть. Практически неразличимая разница, но суть одна: самоуверенная культурная периферия, запачканная насилием и мародёрством. Нет, не запачканная — пропитанная насквозь.

А потом звездолёт опять разгонялся. Для нового гиперпространственного скачка. И вновь остановился, кого-то подбирая. Тюрьма — рутина. Что так же верно, как то, что рутина — и сама по себе тюрьма.

И третий скачок с остановкой. В этой последней точке новых людей в звездолёт не собирали. Напротив, стали выводить всех, кого сюда довезли.

— Что, долетели? Эр-Мангали?! — допытывался парень из второй группы ссыльных, размещённый в камере наискосок от Кая. Люди, которые и сами знали не более, отвечали ему утвердительно. После их уводили. Куда? Надо надеяться, не в лагерь смерти.