10

А вот задача поиска съестного Каю не покорилась.

Вроде, и начало было многообещающим. Прежде, чем отправиться на свою обзорную экскурсию, Кай совершил выгодную сделку. Доставил старьёвщику в соседний барак тряпьё покойного Глипа. На вырученные деньги — три бабилонских ксерокредитки с мелочью — он надеялся раздобыть хоть ну чего-нибудь.

Увы. О том, что кафе 'Жрачка' на Пикадилли — абсолютный монополист в Новом Бабилоне, Кай и раньше догадывался. Но не думал, что всё настолько уж грустно. Оказывается, однотипных 'Жрачек' здесь целая сеть. Иного же кафе в одноэтажной части посёлка попросту не нашлось. Страшно и подумать, что держатели 'Жрачки' сделали с конкурентами, благо, имели убедительные неэкономические рычаги.

И раз уж все 'мясные шкафы' собраны в одном гнезде, то никто и не станет морочить себе спину разнообразием меню. Зачем, коли всё сожрут и так? Между прочим, из четырёхсот блюд, гарантированных технологией Оломэ, в Новом Бабилоне готовили только пять — самые примитивные, без маломальских изощрений. Надо ли говорить, что разнообразия, требующего выхода за широкие возможности 'мясных шкафов', здешний монополист и в умишке-то не держал. Жри, что положили, а нет — хоть сдохни. С подтекстом: куда ты денешься? Деньги за жрачку всё равно принесёшь нам. Их попросту некому перехватить. Конкуренты сдохли.

Заведения, где просто наливали спиртное — те попадались (на той же Пикадилли), но специальные объявления предупреждали: закуска с собой. Или предлагали платную доставку всё тех же мясных блюд из 'Жрачки'.

В общем, из вегетарианцев здесь выживет лишь тот, кто пьёт, как ест.

Но, может, Кай просто чего-то не учёл, не до конца высмотрел? Надейся.

Неловко спрошенный прохожий издевательски заржал:

— Тебе салата из овощей захотелось? Или хлеба из злаков? Ну, этакое добро только дармоедам из Башни Учёных подают на золотых блюдечках. Жаль, в дармоеды теперь принимают не всякого. Я бы и сам к ним пошёл, парень, да вот беда, чтобы не работать, долго учиться нужно...

На рынке Чипсайд лишь один пекарь торговал булочками. Кай приценился — выходило, что самая маленькая из булочек тянет как раз на три ксерокредитки. Допустим, он купит её и съест, что дальше? Ведь даже в первом приближении голода не утолит, а ресурс истратит.

— А что, покупают? — спросил у Бейкера-пекаря.

— Да кой чёрт их покупает! — выругался тот.

— Так отчего бы цену не снизить?

— А оттого, умник, что и эта цена для меня разорительна! — процедил пекарь сквозь зубы. — Откуда мне муку брать? Из других звёздных систем завозить? Чёртовы недоумки...

— Не кипятись, я просто хочу понять. Разве на Эр-Мангали не развито земледелие?

— Кой чёрт оно будет развито, — пуще прежнего взъярился Бейкер, — когда на хлебных полях колонии всякие умники зомбяков жгут! — сказал о зомбяках и тут же по сторонам зыркнул: никто ли не спешит притянуть его к ответу за панику.

А Кай тут же вспомнил огнемёты и пышущий жаром факел, приближавшийся к деревянному мостику: да уж, знакомая тактика. Выжигать заразу на корню, невзирая на потери. Кто-то не слишком озабоченный практической жизнью отдаёт такие приказы.

В основном же продуктовые ряды Чипсайда торговали свининой, говядиной, тушками незнакомых Каю местных животных, да ещё сушёной рыбой. Этой рыбой, между прочим, весь рынок и провонял — она там висела повсюду. Торговали ею не местные, а представители другого посёлка колонии, именуемого Новым Джерихоном. Загорелые джерихонцы в широких цветастых шарфах составляли чуть ли не треть всех торговцев Чипсайда, держались они скромно, местные на них скрипели зубами, но не задирались. Небось, потому что понимали — одного тронь...

Рыба шла недорого, её-то бабилонские шахтёры и покупали, за три ксерокредитки можно было натолкаться так, что рыбьи хвосты из ушей полезут, но Каю-то что с того: по непонятным для других причинам он никакую фауну не мог воспринять как съедобную.

Да, сложно со мной, молчаливо признал Кай. И не вам, добрые джерихонцы, составить решение моей запутанной проблемы. Увы, мой способ питания никак не совместить с образом жизни ссыльного на Эр-Мангали. Только с погибелью во цвете лет. Может, это повод пересмотреть способ питания? — честно спросил он сам себя. Но запах такая честность имела тухловатый. Или показалось?

Показалось, или нет, а ориентироваться придётся лишь на свои собственные ощущения. Заранее ясно, что кого не спроси в этой колонии, они даже сути затруднения не поймут. Жри себе, что дают, и живи сто лет — какие проблемы?

А что говорит Каю его внутренний голос? Голос пока рассуждает.

Положим, и правда есть смысл взглянуть на ссылку как на испытание, которое делает тебя сильнее путём вынужденного преодоления внутренних ограничений. В тебе стоял ограничитель на жратву некоторого типа, усиливающая тебя ссылка этот ограничитель сломала, и ты, сильный, как никогда, отныне способен пожирать всякую дрянь, на какую тебе укажут...