Я хотела пригласить его войти, что было настолько на меня не похоже, что я даже немного истерически рассмеялась, когда спросила его об этом. К моему бесконечному удивлению, он мягко отказал мне, поцеловал меня еще раз, так тщательно, что у меня отлегло от сердца, а затем сказал, что хочет не торопить события.

Я не знала, что у байкеров есть медленная функция, но мне было достаточно любопытно узнать его и достаточно волнительно удовлетворить его, чтобы согласиться.

Теперь он стоял передо мной, явно пытаясь удивить меня на работе, как какой-то суперзвездный бойфренд. Так что, конечно, я его дразнила.

— Я Кайл Гарро. — сказал он, что показалось странным, потому что я, очевидно, уже знала его.

Что-то в его сокращенном имени промелькнуло в глубине моего сознания, но я была слишком отвлечена слегка побежденным углом его улыбки, чтобы понять это.

Я наблюдала, как он потянулся к открытому рюкзаку у своих ног и достал бумаги. Мой пульс затрепетал в горле, когда он подошел ко мне, остановившись достаточно близко, чтобы коснуться. От запаха белья и чистого мужского пота у меня закружилась голова, и только через мгновение я поняла, что он протягивает мне бумаги.

— Кинг? — тупо спросила я, взяв бумаги и поняв, что это такое. — Ты шутишь?

Его улыбка натянулась. Он засунул руки в помятые карманы своих форменных брюк и несколько виновато пожал плечами.

— Нет. Я Кинг Кайл Гарро, ваш новый студент.

— Нет — выдохнула я.

— Ага — сказал он, покачиваясь на пятках.

Боже мой. Боже мой. Боже мой.

Я целовалась со своим студентом.

Я позволила ребенку заняться любовью с моим ртом так, как большинство женщин никогда не позволяли ни одному мужчине, никогда.

Боже мой. Боже мой.

— Боже мой — прошептала я.

Класс засмеялся, и Бенито, мой помощник, бросился вперед, чтобы дать Кингу его новые учебники и проводить его на его место. Я тупо смотрела, как он выбирает одно из двух свободных мест, но еще до того, как ему предложили, я знала, какое место он выберет: в первом ряду, в центре перед моей партой.

Скулеж поднялся в моем горле, но я проглотила его.

— Вы в порядке, миссис Айронс? — ласково спросила Эйми.

Я все еще была в шоке от того, что Кинг учится в моем классе, но я много лет тренировала свой фасад и была более чем способна сдержать свой испуг до поры до времени.

— Да, спасибо, Эйми. Что ж, простите за срыв урока. О чем мы говорили? — спросила я.

— Как горяч Сатана! — крикнули несколько девочек.

Я смеялась вместе со своими учениками, но чувствовала, как краснеет открытая кожа на моем горле и ключицах. Хотя я не смотрела на него, я чувствовала взгляд Кинга, как раскаленное клеймо на моем лице.

Как он мог забыть сказать мне, что ему всего восемнадцать кровавых лет? Знал ли он, что он мой ученик? Неужели это была какая-то ужасная шутка, которую он и его друзья-подростки решили сыграть с пожилым учителем?

Ужас нахлынул на меня, как раскаленный свинец, обжигая глаза и захлебываясь, когда он пролился в горло.

— Сатана — это злодей из «Потерянного рая» — услужливо объяснил Бенито нашему новому ученику.

Его голос был выше обычного, и это навело меня на мысль, что Бенни нравился Кинг так же, как и мне. Он еще не вышел из шкафа, но он дал мне привилегию быть «в курсе» его тайны, и ничто, даже предложение Уильяма о браке, никогда не заставляло меня чувствовать себя более польщенной.

— Так ли это? — спросила я, отвлекаясь от своих мыслей, чтобы предаться моменту обучения. — Или он антигерой? Кто-нибудь может сказать мне, что я под этим подразумеваю?

— Персонаж, который принимает обличье и большинство характеристик, свойственных злодею, но на протяжении всего повествования читатель проникается к нему сочувствием. — сказал Кинг.

Я заставил себя посмотреть на него. Он сидел, раскинувшись в кресле, как типичный бездеятельный подросток, но острая грань в его бриллиантовых ярких глазах подчеркивала его молодость, придавала ей весомость и мрачность, что заставило меня почувствовать себя не так уж плохо от того, что я раньше считала его взрослым.

— Верно — сказала я, прочистив горло. — Такие персонажи привлекали читателей на протяжении многих поколений. Ничто не бывает таким черно-белым, как Гестер из «Алой буквы», мистер Дарси из «Гордости и предубеждения» и Джей Гэтсби из «Великого Гэтсби». Это глубоко небезупречные персонажи, к которым мы все равно стремились. Почему так?

— Мы сложные — снова сказал Кинг, не поднимая руки. — Люди судят обо всех на основании поверхностного дерьма: насколько они сексуальны, насколько богаты и академически образованны. Это чушь, потому что в конце концов, единственное, что всех объединяет, — это то, как мы добились успеха. Мы все страдаем, мы все, черт возьми, скорбим и грешим каждый день. Именно эти мрачные вещи делают этих персонажей реальными для нас.