Я влетаю к Артуру, и он с улыбкой предлагает мне присесть, говоря с порога:

— Знаю-знаю, зачем ты здесь. Слияние обсуждать.

— Да! — выпаливаю я, напоминая себе Снежану. — Есть подробности?!

— Никаких особых нет. Слухи давно ходили, но я в них особо не верил. Думал, что едва ли две самые крупные компании на рынке рекламных услуг захотят объединяться. Они же тогда могут превратиться в практически монополиста, а это сразу повышенный интерес со стороны государства. Оно не любит, когда кто-то становится слишком мощным без его ведома, — сказал Артур.

— Это всё понятно. Но если «Проспект» и «Вертикаль» сольются, то что будет с тобой?!

— Как это что? Понятно же. Пинком под зад, прости-прощай, любим, помним, скорбим, — усмехнулся Уваров, но в его аквамариновых глазах мне увиделась затаенная печаль. Ну ясно: он не хочет покидать новое место работы, где перед ним такие перспективы. А придётся. Председатель совета директоров «Вертикали», Владимир Кириллович Леднёв, едва ли забыл, как его некогда заместитель прямо в его кабинете… собственную жену… вкушал, закинув ноги себе на плечи, и кружевные трусики болтались на щиколотке, словно белый флаг сдавшейся крепости.

Я всё это выдумала, конечно. Не видела сама, только слышала рассказы, остальное дорисовала. И даже захотелось побывать на месте той дамы, чтобы Уваров меня вот так же, сильно, глубоко… Черт! О чем я думаю! Всё его притягательная внешность виновата. Теперь ещё и грустные глаза. Как же хочется его утешить, несмотря ни на что! Стискиваю челюсти, чтобы не поддаться соблазну.

— Может, всё ещё образуется, — говорю Артуру, чтобы хоть как-то поддержать.

— Это вряд ли. Да ты сама всё понимаешь, Лика. Ладно, пока то да сё, давай мы лучше вернемся к нашему проекту. Очевидно, для меня он станет здесь последним, ну да ладно.

Я звоню из его кабинета в свой, прошу Снежану принести ноут. Потом сидим с Уваровым и обсуждаем детали рекламной кампании. О, Tes Kott это должно понравиться. Мы продумали всё до мелочей, и наш опыт провинциальной жизни, пусть и небольшой, очень в этом помог. Теперь понимаем: там, в глубинке, люди тоже хотят выглядеть «стильно, модно, молодёжно». Только чтобы вещи не стоили слишком дорого, а ещё были прочными и устойчивыми к загрязнениям.

Всё это мы учли, равно как и не слишком развитый в провинции интернет. То есть он есть, а вот социальные сети, мягко говоря, так себе. Все эти паблики, сообщества, группы и прочие социумы — они бурлят и кипят только в столице, но чем дальше от неё, тем всё спокойнее. Словом, нам бы теперь представить все наработки Жирафу, а он, как назло, теперь нашел дело поважнее. Одно непонятно: на кой черт ему понадобилось объединяться с «Вертикалью»? Наши дела, мне кажется, шли очень успешно.

Оказывается, я сильно ошибалась. И узнала это ещё через некоторое время от Уварова. А он, в свою очередь, сумел совершить настоящий подвиг: подпоил и разговорил не кого-нибудь, а саму Гиену! Очень просто: засиделся после работы, увидел её, когда та собиралась уходить. Врубил обаяние на всю катушку и подкатил к злыдне. Та и раньше к нему неровно дышала, а теперь вовсе потеряла чекистскую бдительность. Разрешила себя отвести в ресторан поужинать.

Там-то, под коньячок, Артур и совершил своё ужасное грехопадение. То бишь развел Гиену на откровенность. Она сообщила ему по большому секрету, что на самом деле финансовые дела у «Проспекта» были не ахти. Жираф слишком увлёкся своими «прошмандовками» (так секретарша его пассий и назвала), что стал тратить на них слишком много денег. Взял кредиты, а отдавать чем? Вот и довел компанию до грани банкротства.

А тут вдруг свершилось чудо: позвонил Леднёв и предложил встретиться. Главный конкурент! Жираф, почуяв выгоду, помчался. Вернулся, по словам Гиены, счастливый. Сказал, что нашел способ, как укрепить финансовое положение «Проспекта». Ну, а позже стало ясно, в чем замысел заключался. Они с Леднёвым порешили так: создаётся новое акционерное общество. Контрольный пакет — у Леднёва, он — председатель совета директоров. Жираф — президент компании. Формально первый ниже по рангу, но всё решает. Второй — выше, но занимает номинальную должность.

— Выходит, Леднёв будет у нас главный? — спросила я Артура, когда он всё рассказал.

— Получается, так, — пожал он плечами.

— Я с ним поговорю! — заявила я.

— С кем? С Леднёвым? — улыбнулся Уваров. — И что скажешь? Что ему показалось, а на самом деле не я с его женой развлекался?

— Брось ты эти глупости! — возмутилась я. — Скажу, что ты отличный профессионал, незаменимый человек в компании! Что ты…

— Лика, остановилась! Быстро! — перебил Артур.

— Что такое? Разве неправда?

— Ты сейчас говоришь не как моя коллега, — спокойно заметил он.

— А как кто?

— Как влюбленная женщина.

Я обомлела. «Что он такое несёт? Какая ещё влюблённая?! Я? В него?!» — мысли в голове кружились, и надо было что-то сказать, но я не могла собраться с мыслями. Так и продолжала смотреть в эти бездонные, такие прекрасные аквамариновые очи, в которых захотелось утонуть и больше никогда на поверхности не показываться. Там, в глубине, тепло и хорошо, надежно… Я только увидела, как Артур поднялся со своего кресла. Обошел стол. Приблизился ко мне. Протянул руки, взял мою голову своими большими тёплыми ладонями, сократил расстояние между нами, пока оно… не превратилось в прикосновение губ.