– В следующий раз пойдём в другую столовую.

– О, – протянула Кира, не сбавляя шага, – разве тебе не хочется завести новых друзей? Тот небритый психопат отлично вписался бы в компанию роботофила и гадалки.

Павел оглянулся. Мужчина стоял в дверях и смотрел им вслед.

Павел остановился. Кира чуть ушла вперёд, а потом, заметив, что тот отстал, развернулась.

– У тебя будет возможность пригласить его в наш кружок, – пробормотал он.

Мужчина несколько секунд в упор смотрел на них, а потом с силой захлопнул двери столовой так, что раздался треск.

Они переглянулись.

– Наверное, хотел побыть один, поговорить сам с собой, – пробормотала Кира. – Оглянулся, а вокруг люди ходят. Жуткое зрелище, человечина-то.

– Идём отсюда, – сказал он, не особо вслушиваясь в её слова. Чужое внимание настораживало. За кого он их принял, что сначала испугался, а потом разозлился?

Около коридорной развилки, обсудив завтрашние планы, они разошлись. Павел на всякий случай оглянулся, проверяя, не идет ли кто следом, но коридор был пуст. Не сразу, но он выкинул из головы мысли о странном человеке.

Он зашел в свой блок, приложил пропуск к сканеру на двери и переступил порог комнаты. Свет вспыхнул, реагируя на движение. Павел посмотрел в нишу, где стоял дроид, мельком отметил, что тот уже отсоединился от стойки, а глаза действительно стали серыми, и закрыл дверь.

Он скинул одежду, перевёл свет в ночной режим, выставил будильник и упал на кровать.

Он даже не почувствовал, как заснул.

Это был город высоких стен и тумана. Он запрокидывал голову и не видел неба, оглядывался по сторонам, но не находил людей. Он шёл, и отпечаток его стопы вплавлялся в чёрную искусственную землю, которой не было названия.

Быстрее.

Он водил руками в разные стороны, пытаясь отогнать туман, и тот оседал на них клочьями. Должна быть красная полоса. Он помнил, что была красная полоса. Кто-то стал толкать его, кто-то стал нагонять его. «Вы знаете, что вас не существует? – спрашивал он, вглядываясь в одинаковые лица, и ему отвечали молчанием. – Вы знаете? Вы?». Он говорил и не слышал своих слов, он стал кричать, и люди неохотно расступились.

Туман выцвел, став прозрачным, как ручей. Он увидел красные отпечатки ног на парапете. Она стояла там и улыбалась морю, что билось в преграду под её ногами. Она была в белом платье, и он знал, что это туман перешёл в него. У неё были тёмные волосы и тёмные глаза. Она обернулась, уже давно смотря на него, а он заметил это лишь сейчас.

– Оливия, – сказала она и подалась вперед, падая в море.

Его резко выбросило из сна.

Он смотрел в темноту перед собой и несколько секунд не понимал, где находится, всё тело было в испарине, а в голове – пустота.

Когда он успокоился, то повторил чужое имя несколько раз, словно пробуя на вкус.

Теперь поиски не должны затянуться. У него есть имя. Он был близок к своей цели как никогда.

Руководитель отряда махнул рукой, и они по очереди спустились по тросу на заизолированную поверхность. Ветер был сильным.

Он лег, упираясь ногами в колодки и держась руками за край неровного проема. Тусклые сигнальные огни подсвечивали людей снизу, делая их похожими на древних чудовищ.

Павел получил отмашку, оттолкнулся и первым упал в дыру.

Он летел, вслух проговаривая секунды и не слыша собственного голоса. Вокруг смыкалась темнота, а его кружило, словно лист. Если донесения были неверны, они все могли разбиться о скалы или воду. Картина в ноктовизоре шла рябью и стала однородной только после трёх минут, когда пришло время раскрывать парашют. Павел не дождался сигнала и раскрыл вручную; его подбросило, и он, задрав голову вверх, в темноте увидел очертания купола.

Мягкой посадки не получилось. Он завалился на бок, почувствовал, что его тащит, и не сразу смог отцепиться, проехавшись по земле. Поднялся, не обращая внимания на боль в бедре, снял кислородную систему и открутил с неё ноктовизор. Заново настраивать очки пришлось, смотря вверх и наблюдая за спуском других. Трое из отряда приземлились с разбегом не меньше чем в километр, ещёдо пятерых он не мог определить расстояние на глаз. Павел упаковал парашют, зацепил систему на спине, поправил жилет, оружие и побежал к остальным.

Трава была высокой, почти по колено, и будь он на месте руководителей станции, то наплевал бы на экологию и выжег бы тут всё до состояния пустыни. Справа и слева растянулся забор; увидев сетку, он даже не удивился, что никто их об этом не предупредил. До ближайшего парня из отряда оставалась жалкая сотня метров, когда вой сирены ударил по ушам.

Павел бросился на землю, понимая, что задание провалено. Через секунду местность осветилась сотнями прожекторов. Они вспыхивали друг за другом, как глаза великана, и вот он уже лежал посреди поля на обозрение врагам. И чувствовал себя голым, как никогда.