Храповицкий, увы, пока с трудом привыкал к тому, что даже солома может иметь ценность. Она же просто так на дорогах валяется.

— Увы, но её сбор обойдётся безумно дорого. Тот же дёготь у нас дешёвый потому что лесов полно, а в Англии леса уже заканчиваются, а значит и древесный уголь. И как без него тот же чугун выплавлять?

Впрочем, лаймы выход быстро нашли, переходят на каменный уголь, которого у них до сраки. Это у нас пока напряжёнка с "горючим камнем".

Все 80 тысяч рублей сразу оплатили в казну в погашение долга и Храповицкий отправился на доклад к императрице.

— Ну что ты, Александр Васильевич, мог бы и подождать до следующей осени.

— Не могу, матушка, Семён настоял, не хочет в долгу оставаться.

— Странный он, другой бы тянул до последнего. А то и многие объяснения начал выдумывать, коли задержал бы.

— Я всё ему объяснил, государыня, но он ни в какую. Не хочет должным быть.

— А как у вас с деньгами, много ли с кофея наторговали?

— На днях голландец взял сотню фунтов по четыре рубля, чтобы кому надо поднести. И ещё один из португальцев для своего короля.

Екатерине было приятно за внука, всё-таки редко кто из её окружения столь совестливый.

Результат приятный: только деньги ушли, как тут же пришли. Ещё на 90 тысяч удалось льна и пеньки продать. Держать цену в тройном размере я опасался, пусть идёт, как идёт.

Заодно погасили долг полностью и теперь имеем двадцать тысяч прибыли и достаточно в товаре. Дай бог Грегсон созреет…

Англичанин, набивший два своих судна всякой всячиной, решил дальше не выцыганивать, забрал наш остаток (на 130 тысяч рублей) и сквозанул в свою Англию пока погода стоит, а точнее её остаток.

— Теперь мы с вами, Александр Васильевич, наибогатейшие богачи. Нажили ни за что, ни про что полторы сотни тысяч рубликов, причём в фунтах стерлингов большую часть.

— Так есть люди и побогаче нас.

— Нет таких, — изумил я наставника дурацкой логикой, — другие подачками живут и богатеют, а мы умом и старанием. Это разные виды наживы.

— Предлагаете начать почивать на лаврах?

— Ни в коем случае. Собираюсь организовать добротную экспедицию к атлантическому побережью Южной Африки. Думаю, что сделаю и анализ, и расчёт, а весной отправим шхуну и шлюп в те края. В одном месте, в устье реки Оранжевой, не так давно исследованной голландцами, попробуем организовать пост с фортом и причалами. Потом подарим его государыне-императрице, порадуем матушку заморской колонией.

Очередная хрень, так как Россия не в состоянии поддерживать столь отдалённые колонии, если нет прямой выгоды. А какая выгода от куска реки и окружающих пляжей?

Но, как всегда, следует прогнуться в верноподданичестве, даже если всё это впустую. В крайнем случае, продадим англикосам их же будущий Александр-бэй вместе с прилежащим к нему алмазным месторождением. Я лично читал в википедии об этом кусочке пока неизведанной толком земли.

Английский оружейник взял подряд на следующий год на изготовление восьмидесяти "фергюсонок", хотя они по-прежнему никому не нужны из-за повышенного расхода боеприпасов, сложности в изготовлении и неприемлимости в использовании в армиях. Линейная тактика превалирует, а значит по-прежнему "штык — молодец". Пришлось подкинуть толику денег, чтобы иноземец мог поднанять парочку других мастерских себе в помощь. Пусть "комбат" (то бишь, мой батяня) чуйствует мою "ответственность". Перевоспитание чудика — процесс серьёзный и длительный, а то и невозможный. Я ему подбросил идейку о сокращении срока службы в армии до 15 лет. Мол, тогда мужики смогут возвращаться в экономику вполне трудоспособными и не старыми. Да и народ порадуется добрым правящим дядям.

Храповицкий тоже решил поделиться этим же со своим кентом, Потёмкиным. Тем более, что тот, вместе с Суворовым, уже испытывает в боях парочку "фергюсонок" чисто в ознакомительных целях. Базовым оружием ей не быть, но отдельные стрелки уже увеличили поголовье убитых и раненых турок. Прикольно, что не только Павел разрабатывает реформу армии, но и Потёмкин, а также сам Суворов. Вот такие реформаторы понасобирались в России.

В конце ноября состоялся визит к Разумовскому-старшему, который согласовал Пётр Кириллович. Он явно порадовал старика, изобразив величайшую заинтересованность. А кто будет недоволен сыном, неожиданно проявившим хозяйственные ухватки?

Так что, собравшись вчетвером, мы достаточно плодотворно потрындели о перспективах русского сахара. Дело в том, что часть присланных из Пруссии корнеплодов свекловицы, были использованы для кустарной добычи сахара.

— Увы, Кирилл Григорьевич, но пока из пяти тысяч фунтов удалось сделать лишь два фунта, — огорчённо кривился я, — но мы пока в самом начале разработки. Наш партнёр, фармацевт Иван Яковлевич ведёт исследования, как осаждать сахар из жижи и постепенно улучшает результат.

— Семён, — старик, всего лишь чуть старше шестидесяти, обращался ко мне, как к внуку, на "ты", — в начале всегда трудно. Я подыщу знакомых химиков, которые в моё время у Ломоносова учились и работали с ним.

Разумовский когда-то рулил Академией и имел разных знакомцев.

— Кроме того, я заинтересован в результате, когда бы он ни был. Всё-таки если в России начать свой сахар выращивать и изготавливать, то это будет великое дело. Сколько тебе денег нужно на всё про всё?

— Ваше сиятельство, деньги не особо важны, я и сам их зарабатываю на русском кофе…

Граф аж подпрыгнул от такого ответа. Хорошо, не подпрыгнул, но явно дёрнулся от удивления.

— Впервые встречаю человека, который у меня денег не просит при встрече, извини. Про "русский кофе" я наслышан, но какое ты имеешь к нему отношение?