L`a tu te d'egages

Et voles selon.18

У него был действительно хороший голос, глубокий и звучный, и каким-то образом казалось, что французский подходит ему.

Тони снова закатил глаза.

– Как переводится?
– спросила Карат.

Гастон сделал небольшой, элегантный жест рукой.

– Это стихотворение Артюра Рембо. Оно говорит о вечности, которую обретаешь в тот момент, когда заходящее солнце касается океана или двое влюбленных дают прошептанное обещание. Это стремление открыть бесконечность в одно мгновение и навсегда сохранить его в своей памяти в качестве защиты от неизбежности мучений.

Я перестала есть и посмотрела на него.

– Это правда, - сказал он.

– Очаровательно, - сказала Карат. Она поставила локоть на стол и оперлась подбородком на тыльную сторону ладони.
– Еще что-нибудь скажи.

Мышцы челюсти Дагоркуна напряглись.

Карат повернулась ко мне, чтобы взять маленькую баночку с джемом, и подмигнула. Ох. Вот те на! Она делала это нарочно.

– Что бы ты хотела услышать?
– спросил Гастон.

– О, я не знаю.
– Карат намазала немного джема на крошечный рогалик в форме герба дома Крар. Орро действительно превзошел самого себя.
– Есть ли у Орды какая-нибудь увлекательная поэзия, младший хан?

Дагоркун разжал челюсти.

– Да.

– Не мог бы ты прочитать что-нибудь для нас?

– Нет.

Я отпила кофе, чтобы не засмеяться.

– Ох, какое разочарование.
– Карат захлопала длинными ресницами.

Гостиница обратила на себя мое внимание. Сообщение от Дома Меер. Я махнула рукой, чтобы никто не испугался, и «Гертруда Хант» передала мне экран с изображением Бестаты. Кандидатка вампиров была одета в урезанную версию доспехов, которые рыцари носили во время тренировок. Я достала тренировочное оружие из хранилища.

– Я хочу поговорить с леди Ренадрой.

Ну, поскольку мы используем официальные титулы вместо имен…

Я посмотрела на Карат.

– Ты хочешь пообщаться с леди Эминдрой?

– Да.

Я подвинула экран к ней.

Стойки с учебным оружием поднимались сквозь дерн лужайки. Оружие было точного размера и веса стандартного оружия вампиров, но сделано из другого материала, и его края были тупыми, хотя быть раненным одним из них все же было больно.

– Не хотите ли вы немного потренироваться сегодня утром?
– спросил Бестата.

Глаза Карата вспыхнули.

– Всегда.

– Я полагаю, кто-нибудь придет, чтобы сопроводить меня к вашему местоположению?

– Да, - сказала я.

– Отлично. Я с нетерпением жду этой тренировки.

Экран погас. Карат поднялась.

– Я сейчас вернусь.

Я повернулась к Гастону.

– Не мог бы ты привести Бестату?

Он отвесил мне неглубокий поклон.

– С удовольствием.

– Спасибо.

Гастон вышел из-за стола.

– Как вы узнали, что она скажет «да»?
– спросил Томато.
– Вы вытащили оружие еще до того, как они согласились сражаться.

Орро подал ему маленькие кубики сырого стейка. Томато проткнул их когтями, окунул в блюдце с пряным медом и осторожно отправил в рот один за другим, долго пережевывая каждый кусочек.

– Я узнала ее тренировочные доспехи. Каждый раз, когда Бестата появляется на публике, она всегда выглядит официально. Была только одна причина, по которой она могла надеть тренировочную броню. Она хотела провести спарринг, и среди нас был только один человек, которому она могла бросить вызов.

– Но как вы поняли, что Карат согласится?
– спросил Томато.

– Рыцарь-вампир с положением Карат никогда не отступит перед вызовом конкурирующего Дома. Для Бестаты это шанс ощутить мастерство Карат. Карат понимает это и рада его продемонстрировать, что ее даже не беспокоит сбор разведданных Дома Меер. Кроме того, Карат похожа на мою сестру. Она не может устоять перед мечом. Если поблизости кто-то есть, ее рука сама начинает тянуться к нему.

Дагоркун отпил чай. Он явно о чем-то задумался.

– Почему ты не продекларировал «При свете Луны, по кровавому следу»?
– спросил Тони.

Он отмахнулся.

– Мне это не пришло в голову.

– Ты можешь объяснить мне Суркара?
– спросила я.
– Ты здесь для того, чтобы наблюдать за ним. Почему он здесь?

Дагоркун вздохнул.

– Когда Орда претендует на планету или строит космическую станцию, поселенцы выбираются с помощью сложного алгоритма. При этом учитывается трудовой стаж, достижения, потребности колонии и индивидуальные предпочтения. Это также гарантирует, что население колонии будет разнообразно и одинаково представлено. Ни один клан не может претендовать на численное или специализированное большинство. Выживание колонии требует сотрудничества, каждый должен отложить в сторону свои наследственные разногласия и кровную месть и работать вместе ради процветания. Через несколько десятилетий, когда подрастет новое поколение, они начинают думать о себе как о выходцах из этой колонии, а не из Племени Северного Ветра или Племени Южных Порывов. Если появляются какие-либо нарушители спокойствия, они обычно записываются в армию и отправляются в учебные лагеря Орды, где учатся единству или умирают. Вот как Орда остается сплоченной.