Какофония свистов, скрипов, топота, аплодисментов и воплей подтвердила, что делегации действительно готовы.

Мы перетасовали рассадку, исключив секции донкаминов, клюв-убийц и «Команду Хмурых», поэтому все разместились ближе к сцене. Косандион вернулся в свою секцию, мы спрятали его тронную гору под полом арены. Дверь в портал была закрыта, а мост, соединявший его со сценой, убран. Туман тоже исчез. Он был дорогой, и я приберегала его для отборочных церемоний.

Гастон, который доводил толпу до возбужденного безумия с центра сцены, практически сиял в своем ослепительно белом наряде. Когда я спросила его, сколько одежды он привез с собой, он сказал мне что, так как вырос на болоте и носил лохмотья, он с лихвой пытается компенсировать себе это. Я не знала, что на это ответить, поэтому извинилась и ушла.

Косандион наблюдал за предварительным шоу с бесстрастным выражением лица. Он пил третью чашку кофе, и я попросила Орро сделать с кофе перерыв, пока Суверен не начал нервничать.

Я быстро осмотрела арену. Все были там, где и должны были быть. Святой Экклезиарх со свитой были на месте, секция наблюдателей была в порядке, и все делегации присутствовали. Тони был над ареной. Сегодня он будет заниматься спецэффектами.

Шон расположился рядом со Святым Экклезиархом. По-видимому, пожилой мужчина специально потребовал его присутствия. Его Святейшество все еще притворялся дряхлым. В данный момент он забыл про это, поскольку они с Первым Ученым были вовлечены в оживленную дискуссию, и он размахивал руками с энергией человека вдвое моложе его.

Шон посмотрел на меня. Для всех остальных выражение его лица было нейтральным, но я знала его лучше. Это был его многострадальный взгляд.

Одна из помощниц Куки, миниатюрная торговка с соболиным мехом и ярко-зелеными глазами, прыгала вверх-вниз в секции наблюдателей, махая мне маленькими лапками. Она могла бы просто попросить позвонить, но она этого не сделала, что означало, что она хотела сказать мне что-то лично. Я расширила узкий мост до секции наблюдателей, шириной едва ли в фут. Человек прошел бы по нему с осторожностью. Маленькие лисы могли пронестись по нему, как по твердой земле. Она подбежала ко мне, сунула в руку листок бумаги и бросилась назад.

Я убрала мост и посмотрела листок. На нем изящным почерком Калдении было написано: «Жизненно важно, чтобы В вышла последней, а олух прямо перед ней. Пожалуйста, побалуй меня».

Я взглянула на Калдению. Ее Милость кивнула мне.

Теперь она передавала мне записки, словно мы сидели в классе и должны были прятаться от учителя.

Я осмотрела секции. Суркар, одетый в длинный плащ, сидел в первом ряду, в центре секции отрокаров. Нетипичная одежда для отрокаров, если только не зимой. Леди Вексин была на своем ожидаемом месте, с головы до ног закутанная в сверкающую золотистую ткань.

Что задумала Калдения? Что бы это ни было, порядок конкурсантов не имел для меня особого значения. Мы должны были сделать перерыв между кандидатами 5 и 6, где Бестата должна была быть кандидатом 6, потому что Тони сказал мне, что ее выступление требует некоторой настройки. Не было ничего плохого в том, чтобы позволить Суркару идти предпоследним, а леди Вексин - за ним. Если случится что-нибудь странное, мы с Шоном справимся с этим.

Я постучала по своему наушнику.

– Время начинать.

– Итак, поприветствуем нашего первого кандидата!– прогремел Гастон и ушел со сцены, драматично погрузившись в нее.

Я включила прожектор с белым светом и остановила его на «Команде Улыбок». От края их секции к сцене образовался проход. Амфи встала. На ней было серебряное платье, украшенное бледно-золотыми цветами, которые струились по ее телу, как сверкающий поток. Узкая лента зеленого цвета была вплетена в ее волосы - дань костюму Косандиона во время его свидания с Цианид.

Амфи прошла по помосту, пересекла сцену и встала в центре. Медленная мелодия заполнила арену, сначала тихая, но становящаяся все громче. Амфи открыла рот и запела, ее голос прорывался сквозь музыку.

Позади нее из-за края сцены появилась светящаяся виноградная лоза с двумя побегами, изумрудным и серебряным. Они переплелись друг с другом, закручиваясь спиралью, обрастая листьями, прорастая бутонами, ветвясь и скручиваясь, словно подпитываемые ее песней.

Супер тонко. Оставалось только закончить неоновой вывеской, на которой были бы сидящие дереве силуэты, Косандион и Амфи, с подписью «ц-е-л-у-ю-т-с-я». Вчера Гастон и Тони репетировали с кандидатами, и теперь я поняла, почему Тони после этого назвал ее простушкой.

Песня достигла крещендо. Амфи взяла последнюю звонкую ноту и замолчала. Виноградная лоза позади нее расцвела золотыми цветами.

– Прелестно, - сказал Косандион.

Комплимент прозвучал искренне. Возможно, со всеми конфликтами и кризисами, которые ему приходилось разрешать, воспитание ребенка с Амфи начинало выглядеть привлекательным. Она явно обожала его, они оба были из Доминиона, и это обещало быть несложным.

Арена разразилась аплодисментами, и снова появился Гастон, чтобы сердечно сопроводить Амфи обратно на ее место.