— Полицию стали финансировать жители своих Кластеров.

— Отчислять налоги, — уточнил Анчар. — Или — пожертвования. Конечно, любой дурак мог сказать «мне не нужна полиция и остальные службы!» и ничего не отчислять, но тогда он сразу лишался большого числа страховок и прав — и лицензионного коммута. В итоге для таких граждан лучшим решением было перебраться в неблагополучные районы и жить, как вздумается, не надеясь, что кто-то будет стоять на страже их сна. Что случилось дальше?

— Систематизировали…

— Простыми словами, взносы в полицию и фонды внесли в базовую ставку. Чтобы всё списывалось само и тебе не приходилось вспоминать, что ты должен кому-то что-то занести. Так?

— Вроде да.

— Получается, Макс, этот коп живёт на наши с тобой бабки. Представь, что ты встретил его у ларька с мороженным, но у него не оказалось денег. Ты купил ему мороженое. Слегка подтаявший шоколадный пломбир. Коп съел его, словно голодный вурд, облизал губы, а затем обязался за это выполнять свои обязанности. Но время размывает рамки, законы формализма становятся красивым мифом, а право сильного всё равно побеждает. Так некоторые копы с большими пушками чувствуют себя хозяевами положения. В их голову умещается только то, что они получают зарплату от начальства, а начальство получает эти деньги, просто потому что иначе не бывает. Красивая схема. Такие копы видят в «гражданских» второй сорт — тех, у кого нет «права сильного». У кого вообще не так и много прав. Я не говорю, что такие все. Я знаю хороших копов, и знаю, что они делают своё дело. Но есть и другие, согласен?

— Согласен.

— Слушай сюда, Макс. Мы с тобой люди взрослые, не эти зелёные желтоплюи. Переиграем правила. Я задаю вопросы, ты отвечаешь спокойно, не торопясь, но подробно. Сегодня ты не будешь никого угощать мороженым. Просто если мне не понравится твой ответ, я угощу таблеточкой его. — Он указал на копа. — За каждый плохой ответ он будет кушать по одной. Он, конечно, будет противиться, но я найду на него управу. В конце концов, если он будет мёрзнуть, я смогу его согреть.

С этими словами Анчар провёл по столу, и след его руки вспыхнул огнём. Он потушил огонь щелчком пальцев, но был готов повторить этот уже на копе.

— Послушай вот ещё что, господин полицейский, прежде чем попытаешься выслать своим сигнал «сос». Ты, конечно, не знаешь, что полиция всех близлежащих Кластеров сотрудничает с «Оком». За препятствие расследованию корпорации тебя вышвырнут с работы одним днём. Куда ты подашься завтра? Присоединишься к отбросам? Пойдешь в охрану? Так что сиди смирно. До тех пор, пока Макс нам всё не расскажет. Макс, ты готов рассказывать?

Макс был готов. Его речь была кривой и ломанной, вообще удивительно, как таких держит МетаТех. Хотя понятно как. В общем, постепенно, через наводящие вопросы и дрожь запуганного копа история прояснялась. Дженна была красивой барышней — это Анчар запомнил. Других причин, по которым Дженна нравилась бы Максу, он больше не нащупал. То есть вообще.

То, что многие студенты нередко закидываются экстази, новостью не было. Правда, далеко не все из них на это подсаживаются. Когда Дженна начала жить с Максом, она считала парня божьим даром. Втюрилась по полной — может, впервые в жизни. Об этом свидетельствовали и показания её подруг, и некоторые посты в соцсетях с их совместными фото. В какой-то момент она подсела, но Макс не был этому рад. Он объяснял, что таблетки — только для вечеринок. С той лишь разницей, что у парня эти вечеринки происходили через каждые два-три дня, а Дженна привыкла вести куда более скромную жизнь.

Анчару этого было мало. Он надавил на Макса сильнее, и тот пустился в раскаяние. Несколько месяцев назад он перепихнулся с какой-то девкой в клубе, и слухи дошли до Дженны. Потом, судя по всему, ситуации повторялись. В итоге Макс пообещал больше так и не делать и, мол, вообще он тогда был под наркотиками. Жить, тем не менее, они продолжили вместе. Дженна не хотелось другого, не хотелось уйти — ей вообще, похоже, ничего не хотелось.

Апогей всего — врачи поставили девушке бесплодие, на что Макс сказал, что его будущая супруга должна нарожать ему детей. Он дал понять Дженне, что они живут вместе, потому что им хорошо вместе. Но — временно. И даже это Дженна проглотила, пусть и не без депрессии.

Ушёл час, чтобы вытащить всё это из парня. Он действительно не понимал, как это может быть связано с исчезновением. Действительно, как?

— Ты сказал, что она не знала об этой нычке, — произнёс детектив, указывая на таблетки. За прошедший час Анчар успел выстроить из них несколько горок, распределив их по цветам.

— Не знала.

— Но, говоришь, иногда она их всё же доставала. Где?

— Я не спрашивал. Если честно, в последнее время мы мало общались откровенно.

Да. Макс был действительно ограничен. Про таких говорят, что они не чуткие. Они живут моментом, живут сами в себе и зацикливаются на себе, упиваются собственной славой и вечно хотят подпитки. Максу давно было плевать на чувства Дженны. Он просто не задавался такими вопросами. «Ну живём вместе и живём, чё?». «Ну не нравится ей — пусть валит, в чём проблема?». Хотя он и был ей парнем, не знал о ней ничего.

Анчар раскрыл коммут, посмотрел результат работы Греты. Дженна пропала из виду, когда спускалась в подземку — камера чётко её зафиксировала. Коммут уже не работал. Вошла ли она в метро, неизвестно — запись камеры входа подвисала, к тому же была такая толпа народу, что просто не разобрать.

Хм. Детектив сверился с картой. Ещё раз взглянул на пакет экстази. И вызвал Бойла:

— Готовь машину.

Глава 10

Анчар отдал таблетки на экспертизу, а копа отпустил. Сейчас уже было не до всего этого.