— Отследил трафик?

— Да хер там отследишь. Это кто-то серьёзный и уж точно — осторожный.

— Что ж, спасибо. Если ты такой внимательный — готов поработать ещё?

— Похоже, у меня нет выбора.

— Пока ещё есть.

— Нет. Я видел в новостях фото выведенных мелом силуэтов, Анчар. Слишком похоже. Слишком напоминает о прошлом, тычет в лицо и смеётся во всю глотку. Это меньшее, что я сейчас смогу сделать в память о тех, кого мы тогда потеряли. Может, в этот раз это кого-то спасёт.

Анчар навалил ему заданий, над которыми Грета и Бойл корпели бы несколько суток напролёт. Потом он решил заказать доставку еды, и когда коммут зазвонил в очередной раз, Анчар начал подозревать, что давно стал интровертом и воробушком-социофобушком. Нельзя так много говорить.

Звонил Смайлов — замректор МетаТеха. Без особых симпатий в голосе он уведомил, что студент, известный под именем Алексей Тусовщик, не появлялся в кампусе уже два дня. Смайлов припомнил, что Анчар просил информировать о подобных делах, вот и позвонил.

План «кофе-сигарета-кофе» беспощадно рушился. Чтобы не ждать, кто следующим позвонит Анчару, он решил проветриться, а заодно прихватить с собой Сороку.

— Куда едем? — спросила она, когда он подобрал её у Водородной улицы.

— Одна из жертв улетела пару недель назад в отпуск на Багамы.

— Так далеко!

— И вернулась оттуда ближайшим рейсом с пересадкой в Стамбуле. Копы попытались восстановить её дальнейшие действия, но не слишком успешно. И всё-таки одна зацепка, на которую они не обратили внимания, есть. Её мы и проверим.

— Надеюсь, это интересно, — кивнула Сорока.

— Не особо. Трупов там не будет.

— А мне, по-твоему, только трупы интересны? — обозлилась она.

— Как дела с самоубийством? — переключился он на другую тему. — Определилась?

— Не произноси это слово, пожалуйста. Не то я опять начну называть тебя дедом.

Анчар улыбнулся и замолчал.

— Ты просто не знаешь, — спустя время заговорила она. — Ты думаешь, я всегда такой была. Такой росла. А вот и нет! Я жила в нормальной небедной семье на Урале. Родители занимались горнодобывающей промышленностью, пока твари из «Ресивити» не решили всё подмять под себя.

— Без веских оснований?

— Ха! Ещё каких веских. Мой отец разработал методику, чтобы с помощью стихийников определять контуры залежи полезного ископаемого. Он научил нескольких своих спецов, как на километры вокруг — и в глубину — определять нужные места. Потом «подтянул» магию в процессы прокладки выработок, бурения скважин. Никто из конкурентов не мог и близко добиться таких успехов, каких бы сильных магов не нанимал.

— Значит, твой дар — от отца?

— Отчасти. Он, в отличие от меня, мог действительно видеть. И умел обучать этому других. В итоге пришли «Ресивити», и тогда мы переехали в центральные Кластеры, родители начали всё с нуля уже здесь. Пока их не убили.

— За что?

— Думаю, за то же самое. Они ненавидели «Ресивити» и собирались сделать всё, чтобы те ответили. Они хотели запатентовать методику, возможно, продать её другим игрокам рынка. И у них было что-то на «Ресивити», и здесь, в Кластерах, могло найтись много желающих этой информацией воспользоваться, если бы…

— Как ты выжила?

— Мне было восемнадцать. Успела убежать, утопить коммут в унитазе какого-то бара. Потом… пыталась приспособиться. Первые месяцы мне было слишком страшно, чтобы думать о чём-то, кроме выживания. Когда копы взяли меня первый раз за подозрение в разбое, заставили оформить новый коммут. Я смирилась: вряд ли кто-то стал бы меня искать в районе Сервоприводной. И когда я начала себя чувствовать более уверенно, чувства стали накатывать, с каждым разом всё больше разрушая меня изнутри. От бессилия.

— Тяжелый случай, — помолчав, ответил Анчар. — Хоть и не уникальный. Если ты любила родителей, значит, есть, ради чего жить.

— Только их нет. А мне страдать.

Эти слова были ему слишком знакомыми. Когда-то он говорил их сам. Изменилось ли что-то с тех пор? Отчасти да, отчасти нет. Анчар мог бы наговорить ей много умного и утешительного, сказать, что потом будет легче. Но он не хотел ей врать.

— Наверное, я должна сказать тебе спасибо, — снова заговорила Сорока. — Я слишком много раз всё теряла, чтобы верить в себя. Я бы прыгнула… Но, господи, зачем было говорить про перепихон и прочую мерзость?!

— Во-первых, это красиво. Во-вторых, никакая это не мерзость.

— Ага, а про труп, вынесенный течением!

— Мне нужно было тебя ошарашить. Я это сделал. Сказав при этом правду.

— Спасибо, получается.

— Пожалуйста, получается. Обращайся.

На пересечение Кластера-2 и Кластера-3 находился Подсосенский переулок. Место средней паршивости, в меру оживлённое, в меру глухое. Двухэтажные забегаловки быстрого питания, вещевые рынки, заправки, бары. И дешевые гостиницы — как раз последнее и интересовало Анчара. В одной из них и проживала Венера Тульпыгина, пока благополучно не оказалась на распятии.