Соседа замечательную жизнь.

Когда бы внес в мечты он коррективы.

Со знаньем психологии ловчил.

То вместо этой кооперативной

Бесплатную бы дачу получил.

Но виновато разве волшебство,

Коль человек не ведает, что хочет?

Не знал еще Евгений, что его

Тот червячок завистливый источит.

Что он отдаст последнее зерно.

Чтобы заснуть хотя бы, не терзаясь…

И, приглушая вспыхнувшую зависть

К соседу, он в сердцах закрыл окно.

Пусть истину откроет Ваня Заяц,

Коль вытащил он истины зерно!

* * *

А тот, другой, по школьной кличке Заяц,

Пришел домой и, разбудив жену,

С ней объяснялся до утра, пытаясь

Все рассказать: про странную луну.

С которой будто бы старик свалился.

Про зерна, что могущества полны…

И не понять нельзя его жены,

Сказавшей хмуро: «Спи, коли напился!»

— Да я не пьян! Меня же черт попутал!

Вот посмотри: они, зерно к зерну!

Но кто из нас, домой вернувшись утром.

Смог сказкой успокоить бы жену?

Жене, как видно, не до шуток было.

Такая ложь — удар из-за угла.

Вдруг показалось ей, что разлюбила.

По крайней мере видеть не могла.

И до чего же хрупкое творенье

Любовь людей. Как будто из стекла.

Булыжником ударит подозренье

И — вдребезги! И словно не была.

Предчувствие возможного крушенья

Вмиг отрезвило. Что уж тут скрывать!

Не до того — вымаливать прощенье —

Молиться в пору, к господу взывать,

Иль к знахарке кидаться за советом.

Искать ли Джуну у Кавказских гор,

Иль на Костянский сразу — в «Литгазету

На откровенный, личный разговор…

Его жена — милейшее созданье,

С характером, что сложен из пород

Таких, что можно угадать заране,

Как далеко тут трещина пойдет.

И он увидел; трещина огромна

И глубока — не разглядишь и дна…

И сразу вспомнил о волшебных зернах,

О тайной силе каждого зерна…

Необъяснимое, и вправду, чудо —

Любовь людей. Не знаешь никогда,

Когда придет к тебе она, откуда.

Когда покинет и уйдет куда?

. . . . . . . . . .

О как прекрасно было пробужденье, —

По лучшим создавалось образцам!

Не занимать тебе воображенья.

Читатель мой, ты все домыслишь сам.

Когда себя представишь в роли этой:

Ведь мой герой, растроганный до слез.

На счет любви, поэтами воспетой.

То волшебство восторженно отнес,

К достоинствам своей жены прибавив

Терпенья вызревающий кристалл…

Не будем спорить.

Тот, кто любит, вправе

Наращивать всемерно пьедестал

И возвышать любимую всемерно.

Пусть камень бросит тот, кто не любил!

Он счастлив был, и потому, наверно,