— Барон Какельт, — мило улыбнулась девушка. — Там от него записка.

— Барон?! — я совсем забыла, что обещала с ним сегодня встретиться. Надо будет черкнуть ему пару строчек, что принцесса сегодня приболела, а я обязана находиться при ней. — Несите!

Я встала и направилась к двери, намереваясь сразу унести букет и воткнуть в вазу на комоде, чтобы не привлекал внимания. Но моим желаниям не суждено было сбыться, потому что в комнату внесли не маленький букет, а огромную корзину, которая едва пролезла в дверь. Естественно, все уставились на цветы.

— Прошу прощения, — изобразила я, как смогла, книксен. Мои мучительницы, судя по гримасам, остались недовольны увиденным. — Это барон Какельт передал.

— Ничего страшного, Габриэль, — смилостивилась Офелия, она сегодня была сама доброта. — Цветы — это прекрасно! Правда, Этью?

Не знаю, кто как, а я услышала: «Этью — ты ишак! Где мой букет?!» Принц что-то сказал одному из своих дружков, и тот, откланявшись, куда-то направился.

— А почему бы нам не прорепетировать к празднику?! — вдруг очнулась Офелия. — Этью, ты же не будешь против, если мы споём?

— Конечно, дорогая, — разрешил «виконт» Нордан, он же принц. Хотя, как показалось мне, он бы с большим удовольствием принял с ней горизонтальное положение, потому что не отрывал взгляд от выставленной напоказ верхней части груди.

— Леди! — Офелия встала и направилась к белоснежному роялю. Фрейлины тут же направились с ней вместе к музыкальному инструменту.

— А вы разве не поёте?! — решил поговорить со мной носатый и пересел ко мне на диван.

— Я охрипла, — тут же сочинила я.

— А по голосу не скажешь…

— Вы хотите послушать скрип несмазанных петель? — повернувшись к нему, увидела, что мужчина изучает ложбинку в моём вырезе. — Первый раз видите? — не выдержала я.

— Что? — он, наконец, сфокусировал зрение на моём лице.

— Ну не знаю, что вы так настойчиво пытаетесь там рассмотреть.

В это время заиграла весёлая мелодия, и фрейлины запели простенькую песенку про пастушка, который ждёт свою пастушку.

— А мне хочется послушать, как вы поёте, — пристал ко мне носатый.

— Вот на празднике и услышите, — пообещала я ему.

— Что-то мне подсказывает, что вы просто не умеете петь.

— Почти угадали, я приехала пару дней назад и ещё не успела распеться. Но кое-что я делаю неплохо, правда ведь? — не удержалась я, намекая на царапину на лбу.

— Хочу предложить мировую, — неожиданно выдал Керр.

— Почему я должна вам верить?

— Потому что у нас с вами одна цель. Я, как и вы, хочу сберечь жизнь принца и принцессы Офелии.

— С чего вы взяли, что я охраняю чью-то жизнь? — не собиралась сдаваться я.

— Хорошо, — тяжело вздохнул носатый. — Вы хотите узнать, кто напал на принцессу?

— И?.. — потребовала я продолжения.

— У меня есть план тайных ходов дворца.

— Всех? — я размышляла, говорить ему или нет, что я тоже кое-что знаю. Или промолчать? Решила не спешить.

— Думаю, да. Ну что, пойдём сегодня ночью смотреть?

— А кто будет с Офелией? Я же не могу оставить её одну! — про Вышика ему знать пока вовсе необязательно.

— Я выставлю охрану, — тихо проговорил он.

— Какую охрану?! — возмутилась я. — Кто вам разрешит это делать в покоях Её Высочества?!

— Это не люди.

— А кто? — заинтересовалась я. У него что, тоже есть какой-нибудь попугай? Или кто посерьёзней?

— Увидите. Только не рядитесь в платье, а то вдруг придётся быстро передвигаться.

— Вы считаете, что во дворцах есть такие места? — усмехнулась я.

— Вы, по всей видимости, плохо знаете эти сооружения. Многие дворцы — это перестроенные замки-крепости, а в них полно ходов и комнат-ловушек.

Я задумалась. Возможно, он прав. И, наверное, стоит к нему прислушаться. Всё-таки у него, в отличие от меня, гораздо больший опыт нахождения в таких местах. Однако с носатым всё же надо было быть начеку, вдруг попытается обмануть! Никто не гарантировал, что он говорит правду.

В это время входная дверь распахнулась, и исчезнувший дружок липового виконта Нордана нарисовался в проёме. Следом за ним слуги втащили на подставке невысокую ёлочку, украшенную игрушками. По пушистым лапам бежали, мерцая, разноцветные огоньки, а над макушкой из лёгкой дымки, словно завораживая зрителей, опускались пушистые снежинки и медленно оседали на зелёных ветках, чтобы через некоторое время исчезнуть без следа.