Но и другие тоже.

«…прячется за своим образом мачо. Ты никого не обманешь. Все знают, что ты хочешь засунуть свой член в чью-то задницу. И не в женскую».

Мое зрение становится размытым в тот момент, когда Ксавьер больше не может держать меня неподвижно. Но я не знаю, что мне делать… Если я вообще двигаюсь или что-то говорю. Реагирует ли кто-нибудь на слова Сэмюэля? Действуют ли они?

Потому что следующее, что я вижу, это то, что держу нож, стоя над телом Сэмюэля.

Но я не в крови — в крови Ксавьер и Уилл.

Но они не находятся ближе всех к нему — это Офелия.

Но это не она выглядит виноватой — это Элиас.

Но опять же, не он держит орудие убийства — я.

Я.

Ксавьер

Я открываю окно рядом с нами.

Ветер треплет волосы Теи, а я наблюдаю за ее озадаченным выражением лица. Она в шоке. Ее рука все еще обхватывает нож, и кровь стекает по пальцам на пол. Уголком глаза я вижу, как Офелия прячет лицо на плече Элиаса и тихо плачет, а Уилл не знает, сказать ли ему что-нибудь или просто подойти к сестре и утешить ее. Хотя я уверен, что он даже не знает, что сказать.

Никто из них этого не планировал. Идея была в том, чтобы приехать сюда учиться. Чтобы подготовить дело для инсценирования судебного процесса с Уэсом Корландом. А не для того, чтобы создать еще одно дело с нами в качестве главных подозреваемых и Сэмюэлем в качестве жертвы.

Я сглатываю, бросая взгляд на тело. Он лежит на спине с колотой раной в животе. Его пропитанная кровью одежда и бледная кожа делают его еще менее живым, даже если он еще теплый. Тея выдыхает, ее губы дрожат, когда нож, который она держит в руках, падает на пол с глухим звуком.

— Этого никогда не было, — твердо говорю я, подходя к Тее. Я беру ее щеки в свои две руки и заставляю ее посмотреть на меня. Она колеблется, поэтому я надавливаю сильнее, прежде чем она поднимает взгляд. Меня больше не волнует, получит ли Уилл подтверждение от кого-либо из нас. Это все, что я могу дать ему сейчас.

Глаза Теи пустые, чего я не ожидал. В них нет ни сожаления, ни колебаний, а сплошное ничто. В этот момент я не уверен, что она вообще полностью осознает, что произошло.

— Богатые дети, — продолжает она шептать себе под нос. — Богатые, титулованные дети.

Я вытираю большим пальцем слезы, текущие по ее лицу.

Господи Иисусе, что, черт возьми, произошло?

Как мы оказались здесь за считанные минуты?

Мое дыхание ровное, и я могу мыслить ясно. Возможно, как единственный человек, присутствующий в библиотеке. Никто ничего не говорит, поэтому я оглядываюсь по сторонам.

— Этого никогда не было, — повторяю я.

Офелия слегка отталкивает Элиаса и поворачивается ко мне лицом. — Ты сейчас серьезно? Это случилось, Ксавьер. И мы все здесь.

— Пока мы молчим, все будет в порядке.

Уилл отворачивается от нас, опираясь руками на одну из книжных полок, и все, о чем я могу думать, это стереть отпечатки пальцев, прежде чем мы уйдем. Повсюду я вижу потенциальные улики против нас, и впервые я рад, что мне пришлось посещать факультет «Преступление и уголовное наказание», потому что иначе нам была бы крышка. Мы точно не можем полагаться на Элиаса и Офелию, которые выглядят так, будто собираются сдаться еще до того, как мы придумаем план. Уилл все еще пытается осмыслить случившееся. А Тея… К сожалению, я впервые не могу понять, что у нее в голове.

— Он мертв, Ксавьер, — комментирует Уилл, как будто я ничего не понимаю.

— Они не узнают, кто из нас это сделал. Или даже заподозрят нас, — говорю я ему, стараясь не показать сомнений в своем голосе. По большей части я уверен, что нам все сойдет с рук, но есть еще один маленький кусочек, который застрял в моей голове, повторяя, что я полон дерьма.

Офелия прижимает палец к шее Сэмюэля, прежде чем я успеваю оттолкнуть ее. Она не должна прикасаться к нему. Тем более это ДНК для экспертизы.

— Нам нужно вызвать скорую помощь, — шепчет она.

— Он жив? — спрашивает Уилл, полный надежды.

— Нет, не жив. У него ножевое ранение, и буквально литры его крови утекли, черт возьми! — Я стиснул зубы. Даже если Офелия чувствует что-то под кончиками пальцев, это просто ее разум играет с ней. Это шок, а не гребаная реальность.

Уилл смотрит на меня. — Что мы будем делать? — Знаю, что он спрашивает меня об этом, потому что, в конце концов, мы будем теми, кто позаботится об этом. Однако я не совсем уверен, как с этим справиться.