Вторым блюдом оказалось все-таки мясо под потрясающей золотистой корочкой из деревенских яиц. Видимо, умудрился раздобыть его все в той же деревушке. И это именно им так вкусно пахло. На гарнир же, как ни странно, подал картошку фри.

— Хотел хоть немного придать нашему ужину ресторанного духа. Не пюрехой же тебя кормить на свидании.

— Почему нет? Я непривередлива в еде, — кокетливо пожала плечиком. Отрезала кусочек мяса и с наслаждением прикрыла глаза. Такая вкуснотень! Мы замолчали ненадолго, поглощая приготовленные блюда. Изредка ловила на себе его непонятные взгляды, но не хотела думать, чем они вызваны. Моим ли внешним видом, или тем, как закатываю глаза, снимая с вилки очередной кусочек нежного филе. В итоге мне стало совсем неудобно за свой восторг, и я решила продолжить легкую беседу… лишь бы отвлечь его от своих губ. — Я, между прочим, очень люблю вкусную и простую пищу. В детстве пюре было моим любимым блюдом. Повариха тетя Люба очень вкусно его готовила, в отличие от Ленки.

Ой. Кажется, сказала что-то не то.

— Повариха тетя Люба? — его брови резко взлетели, выражая крайнюю степень удивления.

Я поморщилась, ругая себя за упоминание любимого повара из детского дома.

— Не бери в голову, — отмахнулась, насаживая на вилку где-то раздобытые помидорки черри в собственном соку.

— Нет-нет, я бы хотел знать подробности, — настаивал он, не сводя с меня заинтригованного взгляда.

— Никит, это глупости, зачем тебе?

— Зачем? Наверное, потому, что в моей жизни тоже была повариха тетя Люба. Как думаешь, совпадение? Насколько это реально?

Я тряхнула головой, отчего волосы разметались по плечам, на мгновение отвлекая мужчину от заданного вопроса.

— Невозможно. Вероятность равна нулю. Ты же из Москвы? — Кивнул. — Вот! А моя тетя Люба из маленького уральского городка. Так что, все — проехали.

Мне почему-то очень не хотелось рассказывать, что я росла в детском доме. Я не то чтобы стыжусь этого, но и не горжусь. Да и объяснить, как я там оказалась, не вдаваясь в подробности той грязной истории, довольно сложно.

Но он слишком упрям, чтобы отступать:

— И все же, странный подбор слов. Повариха тетя Люба…

— Она сама так себя называла, да и дети тоже… — Да что ты будешь делать! Я совсем потерялась под его внимательным взглядом, оттого опять проболталась.

— Дети? Маш. Я спрошу прямо. Ты только не удивляйся. Тетя Люба работала поваром в детском доме?

Я даже вилкой брякнула о тарелку. Откуда он может знать? Угадать не мог.

— Д-да, твоя тоже? — Вот это совпадение!

— Да, но это было очень давно. Я покинул его много лет назад, и больше там не появлялся. Возможно, она переехала на Урал? Так что же получается, ты тоже детдомовская?

Тоже… Я не могу поверить, что мы оказываемся в чем-то настолько схожи.

— Не совсем… я ж говорила, брат воспитывал с тринадцати…

— Когда сам стал совершеннолетним, правильно понимаю? — уточнил он, откладывая в сторону свою вилку и нож, и явно собираясь продолжить тему.

Вот так и знала, что один вопрос повлечет за собой еще кучу. А я не хочу на своем первом свидании вспоминать подробности того, каким образом оказалась разделена с братом, а особенно события почти пятилетней давности.

— Когда женился, забрал меня, — объяснила кратко, упуская предшествующие события, и голосом давая понять, что тема закрыта.

И пусть не обижается. Он мне даже свое имя не говорит, имею право тоже не выкладывать о себе все.

— Извини, — вдруг слышу в ответ.

— За что? — Я искренне удивлена.

— За то, что вел себя как последний урод в первый день. Когда ты сказала, что не из бедной семьи. Я ведь и правда принял тебя за избалованную дуру.

— Пф! — фыркнула я. Тоже мне, знаток нашелся. Я даже рассмеялась. — Ты, видимо, избалованных дочек олигархов не встречал, раз спутал. Они уж точно не ходят по таким магазинчикам, как тот, где мы познакомились, и выглядят несколько иначе, чем я.

— Почему же… встречал, даже встречался по молодости с одной… именно поэтому ты все никак не вписывалась в созданный образ. Постоянно выбивалась из него. Теперь понятно, почему. И дело даже не во внешности.

— Нет, я не думаю, что мое детство имеет к этому отношение, — покачала головой.

— Еще какое… ты просто не до конца понимаешь. Особенно не вписывается ни в какие рамки вот это твое какое-то бесбашенное стремление сбежать от меня любой ценой. Это качество редко появляется просто так, если человек растет в тепличных условиях.

Наверное, есть доля истины в его словах… ему видней, все-таки старше меня намного. Я не могу судить в виду недостаточного опыта.

— По-моему, инстинкт самосохранения может проявиться в любом человеке совершенно с неожиданной стороны. И в этом нет ничего удивительного. Вот ты, например, мог бы сдаться властям, но решил скрыться здесь.

Прищурился. А я пожалела, что разговор перешел к столь скользкой теме. Ему могло показаться, что я осуждаю подобный выбор. Но, на самом деле, это совсем не так. Я наоборот — понимаю, как никто другой. Потому что сталкивалась как с органами внутренних дел, которые, даже желая помочь, вынуждены следовать определенным процессуальным требованиям, так и с преступным миром. Да, для меня все закончилось хорошо, но это большая редкость. С тем же успехом все могло обернуться катастрофой. Если б тогда наш враг оказался чуть умнее и не пересек дорогу «важным» людям, нам бы никто не стал помогать.