Мужчине страстно захотелось взглянуть на Аннет. Ильинский открыл глаза, любуясь ею. Как соблазнительна она была в этот миг - не передать! И Николай не смог сдержаться, взял ее лицо в свои руки, расцеловал её. Нежно касался бархатной кожи, чувствуя уже такой знакомый аромат лета от губ.

Он обещал себе, что будет вести себя сдержанно, пока не поговорит с отцом, чтобы не давать Аннет ложных надежд. Но не мог, хоть ты тресни, не мог оторваться от неё. Когда пролетка качнулась, Аня, пытаясь удержать равновесие, сама ухватилась за графа, подставляя свои губы для поцелуя. Руки ее скользнули по плечам мужчины и выше к затылку. Маленькие пальчики коснулись его волос на затылке чуть ниже форменной фуражки. Жаркий их поцелуй продолжался бы бесконечно долго, но извозчик лихо повернул с площади на Лиговку, унося их в сторону Коломны, молодые люди не удержались и стали заваливаться на бок.

– Николай Павлович, коробки с пирожными!
– Вдруг спохватилась Аня, прерывая поцелуй. – Если мы их помнем, Натали нам не простит!

Они одновременно рассмеялись, представляя, как юная графиня будет недовольно морщить нос. Николай обнял ее, уткнувшись носом куда-то чуть выше виска. Запах ее волос пьянил и успокаивал одновременно. Аня тоже притихла. Она просто прижалась к его груди и казалось, даже через шинель слышала стук его сердца. В этот момент они оба были абсолютно счастливы.

Глава 37.

Счастье в тот памятный для Ани вечер улыбнулось и Натали. Она-таки дождалась объяснения от Гнездилова. Когда пролетка Ани и Николая подъехала к дому на Галерной, Александр Сергеевич и Наташа стояли, обнявшись, в тени проездной арки особняка. Услышав стук колес по мостовой, юная графиня отпрянула от сыщика как ошпаренная. Аня с Николаем вновь тихонько рассмеялись, но подтрунивать над Натали не стали.

В дом они вошли все вместе, внося в притихшие покои шум и суету. Из кабинета им навстречу выплыла матушка, а за нею показался и Павел Андреевич.

Вручив раскрасневшихся от мороза девушек в руки заждавшихся родителей, Николай вышел проводить надворного советника.

– Как вам кинематограф? – Поинтересовалась графиня.

Аня и Натали защебетали, перебивая друг друга и делясь эмоциями. Очень кстати пришлись вино для графа и пирожные, пакет с которыми Николай и Аня чуть не оставили в пролетке. Пришлось даже окликнуть извозчика, чтобы тот остановился. Получив презент и довольно улыбаясь, граф отправился почивать – его отцовская миссия дождаться дочь была выполнена и кажется, он всем остался вполне доволен.

Татьяна Александровна же внимательно разглядывала дочь и гувернантку и совершенно точно заметила их распухшие губы и счастливые глаза. Уж кто-кто, а она мигом догадалась о причине их чрезвычайного возбуждения. Мужчины гораздо грубее в этом смысле, от графини же ни одна деталь не укрылась.

Отправив подруг спать, каждую расцеловав на ночь, Татьяна Александровна решила дождаться сына. К нему и только к нему у нее имелась пара вопросов.

Николай вошел в переднюю, мечтая лишь об одном – лечь и уснуть здоровым молодецким сном. Он был полон каким-то удивительным спокойствием и верой в то, что все обязательно сложится наилучшим образом. Увидев мать в открытые двери кабинета, которая тревожно расхаживала по комнате, он понял, что так просто не отделаться и скорее всего ему предстоит разговор. И, судя по ее озабоченному виду, довольно неприятный.

– Николай, зайди на минуту. – Позвала Татьяна Александровна сына.

Николай изобразил недовольство, но ослушаться не могу. Вошел в кабинет, прикрывая двери плотнее.

– От чего не спите, матушка? Время позднее. – Констатировал он.

– Мне нужно с тобой поговорить.

– Ах, maman, неужели это не может подождать до утра? – Скривился он.

– Нет, это никак не может ждать до утра. Я должна знать, иначе я не смогу уснуть всю ночь. – Нервно перебирая край шали, накинутой на плечи, сказала матушка.

– Думаете, что, узнав, вы сможете спокойно спать? – Усмехнулся Николай, словно догадываясь, о чем пойдет речь.

– Я чувствовала, - обреченно сказала графиня. Но все же спросила. – Что тебя связывает с Аннушкой?

– Мне кажется, маменька, - вдруг стал серьёзным Николя, - довольно странно обсуждать подобный вопрос между вечерней прогулкой и сном.

Он вздернул подбородок и упрямо посмотрел на мать.

– Не смей увиливать, Николай!
– Отрезала Татьяна Александровна.
– Я знаю тебя как облупленного. И я прекрасно вижу, как ты на неё смотришь. И как эта глупышка провожает тебя взглядом. Но ладно она, - негодовала графиня, - она ещё дитя, к тому же не испорченное столицей, а ты? Ты куда смотрел, когда позволил Аннушке влюбиться в тебя?

Значит, она действительно влюблена в него, раз это заметила даже мать. Он, конечно, чувствовал это, особенно сегодня по пути домой, но напрямую никто из них не признавался другому в любви.

– У вас всегда виноват я, мама.
– Разозлился Николай.

– Причём здесь это? Только твой отец не заметил её распухших от поцелуев губ. Но он никогда не отличался прозорливостью. Даже Александр Сергеевич, какой стыд, всё понял.

Николя не выдержал. Видит Бог, не хотел он использовать сестру как аргумент, но вспылил и выпалил, не думая о последствиях.