— Ничего не понимаю… — забормотал я вслух, теряясь.

«Это что, — просочилась робкая мысль, — иное будущее?»

Совершенно сбитый с толку, я повернулся спиной к агентству, и оглядел проспект. Как будто дождавшись моего внимания, неподалеку притормозила машина нездешних форм, но с узнаваемой решеткой радиатора. Да и на багажнике блеснули буквы: «Волга». Но поразило меня не это, а цветной герб СССР на передней дверце, и простенькая надпись: «МИЛИЦИЯ».

Из авто выпрыгнул бойкий лейтенантик в форме стального цвета, весело попрощался с водителем, да и зашагал по своим делам. Наверное, сменился с дежурства.

Из каких-то неведомых глубин моего естества стала притекать надежда. А, может, я остался на том же временном потоке, что и был? Только махнул в будущее, как мама?

«И что в этом хорошего? — накатила мрачность. — Страна уцелела? Да, это здорово. А мне-то как быть?»

Неуверенно оглянувшись назад, на Большой концертный зал, я направил стопы к площади Восстания. А, завидев киоск «Союзпечати», прибавил шагу. Информация нужна, как воздух, как квас…

Пыхтящий пенсионер передо мной разжился свежим номером «Ленинградской правды» — цветной, кстати, и расплатился привычной для меня трешкой. Меня это вдохновило.

— «Комсомолку», пожалуйста, — вытолкнул я, пряча страх, и протянул рубль. — А сегодняшняя есть?

— Да, вот.

Солидная женщина протянула мне газету, и отсчитала сдачу, семьдесят копеек. Я сразу успокоился. Работают мои дензнаки! Да и цены не шибко повысились. Ладно, ладно… Дата какая?!

Первая полоса «Комсомольской правды» распахивала шикарную панораму цветущей степи, а вдали, венчая титанический конус огня и светящегося дыма, взмывал треугольный космолет, за выпуклую спину которого цеплялся знакомый по фото челнок. Только не «Буран», а «Байкал». Аршинные буквы вещали, не скрывая торжества: «Курс на Марс!» И ниже: «Экипаж ТМК «Гагарин» на орбите. Старт намечен на 10 июля».

Дата, дата! «Пятница, 8 июля 2022 года»…

«Уже легче!» — усмехнулся я. Сделал пару шагов и на солнце забликовала прозрачная будка с надписью «Малый информарий». Ага… Типа, инфомат?

Дверца бесшумно закрылась за мной, отсекая уличные шумы.

— Добрый день. Я — софтбот Алиса, — послышался приятный женский голос, и темный экран терминала осветился. — Слушаю ваш запрос.

— А… — затруднился я. — А сколько это будет стоить?

— Справка из Малого информария стоит пятьдесят копеек. Если потребуется выход в Мировую Сеть — один рубль.

— Понятно.

Сдачу я так и держал в ладони, поэтому легко расстался с полтинником.

— Слушаю.

— Меня интересует история СССР, — медленно и осторожно выговорил я. — М-м… Начиная с тыща девятьсот шестьдесят седьмого.

— Вывести на экран с озвучкой? — деловито осведомилась Алиса.

— Да, пожалуйста. И… — я суматошно порылся в сумке, вытягивая лэптоп. — А можно заодно и сюда скачать?

— Услуга будет стоить двадцать копеек.

Монета канула в щель.

— Положите ваше устройство на столик, и включите.

Я опустил планшет на плавно откинувшуюся панель.

— Спасибо, я сконнектилась. С чего начать?

— С событий в Чехословакии осенью шестьдесят седьмого! — затараторил я.

— Принято.

На экране замельтешила старая хроника — толпы на улицах Праги, орущие рты, сжатые кулаки…

— В сентябре одна тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года ситуация в Чехословакии резко осложнилась, — взяла Алиса лекторский тон. — Прервалась длительная подготовка к антисоветским выступлениям, а каналы западных спецслужб, по которым заговорщики получали оружие и деньги, оказались перекрыты. Общепризнанной версии тогдашних событий не выработано, но многие историки связывают их с деятельностью так называемой группы «Мокрецы». Известные аналитики утверждают, что члены группы, занимавшие коммунистические и прокремлевские позиции, покинули СССР, чтобы оказать противодействие чехословацкой оппозиции и ее вооруженному подполью. Утверждается, что якобы «Мокрецы», в период с начала августа по середину сентября ликвидировали более двадцати или тридцати заговорщиков, лидеров буржуазной контрреволюции — Дубчека, Рихту, Шика, Свитака и других. Эти акции «Мокрецов» спровоцировали оппозицию — на улицы вышли боевики, начались погромы, грабежи и убийства.

Наведением порядка занялся тандем Антонина Новотного и Людвика Свободы. Однако сил Народной милиции и Службы госбезопасности не хватало. И тогда Свобода обратился к СССР. Буквально на другой день аэродром «Рузине» в Праге принимал «Антеи» — это высаживались бойцы 7-й воздушно-десантной дивизии и оперативники КГБ. Затем из Польши, ГДР и Венгрии в ЧССР были введены группировки войск Варшавского договора. Натерпевшиеся беспредела, чехи и словаки встречали советские танки цветами. В течении недели беспорядки в Праге, Брно, Братиславе, Пльзене были прекращены. Боевиков и мародеров, которых западная пресса упорно называла борцами за свободу, расстреливала на месте. Как отмечал в своих мемуарах Леонид Брежнев, события «Пражской осени» послужили мощным стимулом для ускоренного формирования общего рынка социалистических стран и создания собственной финансовой системы. Превращение советского рубля в единую валюту всего мирового социалистического содружества позволило не только потягаться с финансовыми гигантами Запада, но и выйти на большие региональные рынки Латинской Америки, Африки, Юго-Восточной Азии с согласованной, внушительной, а главное реалистичной экономической программой. А это позволило СССР и в политическом пространстве действовать намного увереннее…

Продолжать? Скачивание завершено.

— Спасибо, — вздрогнул я, мысленно унесшись в заоблачные дали. — Алиса, а что известно о группе «Мокрецы»?

— Ничего. Предполагается, что группа обладала так называемым послезнанием, которым дозированно делилась с целым рядом представителей интеллигенции и политических деятелей СССР. Со времени «Пражской осени» о группе ничего не слышно. Предполагается, что ее члены погибли в боестолкновениях.

Мне стало неуютно.

— Алиса… — затянул я. — А можно получить информацию об отдельном человеке?