Джули покачала головой в знак протеста.

— Я хотела помочь тебе. Конечно, я была твоим наставником, но я делала это по дружбе, а не для того, чтобы потешить свое самолюбие.

Но слова Келли заронили крошечное зернышко сомнения.

Разве Джули не испытывала гордость каждый раз, когда Келли хвалили на собрании сотрудников?

Разве она не радовалась каждый раз, когда Келли писала особенно хорошую статью? Была ли эта гордость ради Келли?

Или ради нее самой?

— Хорошо, тогда почему бы просто не поговорить со мной об этом или держать дистанцию? Зачем тебе понадобилось становиться «Дрянной девчонкой»? А Джастин? Он действительно был необходим?

У Келли хватило благородства покраснеть.

— Джастин был... ошибкой. Он пришел искать тебя в тот день после работы и показался мне немного кокетливым, и это просто... случилось.

Это было жалкое оправдание. Джули не терпела изменщиков, независимо от того, кто был инициатором. Но Джастин не имел значения для Джули тогда, и уж точно не имел значения сейчас. Просто очередной плейбой, проходящий через ее жизнь. Он также случайно прошел через влагалище Келли.

— А заметки к статье? Я полагаю, это тоже была идея Джастина?

Келли начала нервничать.

— Это тоже не было запланировано. Просто ты пришла и поймал нас, и выглядела такой чертовски самодовольной и праведной по поводу всего этого. Но больше всего меня поразило то, как ты не верила. Как будто ты не могла поверить, что кто-то может предпочесть меня тебя. И я взяла твои заметки, чтобы передать их тебе, но ты ушла, и я просто...

Джули подняла руку.

— Ладно, я поняла. Ты ненавидишь меня до глубины души, и тебе выпала чудесная возможность. Но как насчет этого? — Джули достала из сумочки газету и помахала ею перед лицом Келли. — Какое тут может быть оправдание? Ты полностью сдала меня. Уничтожила мою статью.

Ты разрушила мою жизнь. Но она не хотела давать Келли такого удовлетворения.

— И Аллену Карсону из всех возможных людей? Ты хоть представляешь, что сделает Камилла, если узнает?

— Меня уволят, — сказала Келли, прикусив губу.

Джули фыркнула.

— Это будет наименьшая из твоих проблем. Твое имя будет занесено в черный список в этом городе. Что может стоить такого риска?

Келли открыла рот. Снова закрыла.

И тут, к большому удивлению Джули, молодая женщина разрыдалась.

— Я знаю, что мне не следовало этого делать. Я просто... тебе действительно следовало отказаться от этой статьи, Джули. Ты не была квалифицированной. Я подходила больше. Если бы ты сосредоточилась на журнале, а не на себе...

— Я знаю, — сказала Джули, ее голос упал до шепота. — Ты права.

Келли резко перестала плакать, ее рот раскрылся.

— Серьезно? Ты согласна.

— Да, я согласна, — огрызнулась Джули. — И до этой маленькой бомбы в «Трибьюн» я планировала сказать Камилле, что тема статьи принадлежит тебе.

Келли втянула воздух.

— Ты собиралась?

— Да, планировала, — фыркнула Джули, засовывая газету в сумочку. — Но, видишь ли, я передумала. Я не буду писать о Митчелле. Он слишком важен для меня. Но я оставлю свою статью. Я не знаю, о чем, черт возьми, я буду писать, но я что-нибудь придумаю.

— Ты делаешь это только для того, чтобы позлить меня.

Джули вспыхнула от гнева.

— Благодаря тебе весь город считает меня бездушной шлюхой! Ты хоть представляешь, что скажет Митчелл, когда узнает?

Я потеряю его.

Выражение лица Келли стало неприятным. Ну... более мерзким.

— Знаешь, — сказала она, приложив палец к губам, — я как-то не думаю, что ему будет все равно, так или иначе.

Не обращай на нее внимания. Она пытается залезть тебе под кожу. Но Келли словно держала свой тощий палец на пульсе неуверенности Джули. Поэтому она клюнула на наживку.

— Почему его это не волнует? — осторожно спросила она. — Ты даже не знаешь его.

Келли медленно улыбнулась.

— Не лично, нет. Но я знаю его друга.

— И что? — Джули больше всего на свете хотела содрать самодовольную ухмылку с лица Келли, но сначала она должна была узнать.

— Посмотрим, — сказала Келли, сделав полшага ближе. — Ты знаешь вторую часть, на которую мистер Карсонс ссылался в своей статье? Это тоже была моя сенсация.

Джули вспомнила формулировку в газете: У ее жертвы были свои гнусные причины, чтобы позволить себе попасть в ее неискреннюю паутину.