Я горько ухмыляюсь:

— Ничего Вы не знаете, Лариса Андреевна… А я расскажу Вам. Полянский, этот ублюдок в красном пуховике, был здесь два дня назад. И оставил мне условный знак. Медведя, которого Вы когда-то купили своему племяннику. Так он напомнил о себе. Будто после случившегося я могла забыть о нём. Вам не обязательно знать подробностей… — улыбаюсь горько и неестественно. — "Я вернулся!" написал он чёрным маркером на промасленном картоне. И этот почерк принадлежал вовсе не Костику…

— К чему ты клонишь, Даша? Я не понимаю… — Лара хлопает нарощенными ресницами.

Я не томлю её ожиданием. У меня нет на это времени.

— Полгода назад Полянский покончил с собой. Выпал из окна собственного дома. По крайней мере, так говорят официальные источники. Его тело нашли и похоронили. И рассказали об этом в местных новостях. Но два дня назад этот человек стоял за моей дверью. Живой и здоровый. Из плоти и крови. А теперь задумайтесь, чей же труп обнаружила полиция, учитывая внешнее сходство Полянского и Вашего племянника? И кто сейчас едет сюда под видом Кинишева Константина Игоревича?

Лару не пугают мои слова. Она смотрит уверенно и спокойно. И это довольно странная реакция для человека, только что узнавшего о возможной смерти близкого родственника.

Поэтому я повторяю ещё раз:

— Лара! Вашего Костика, возможно, уже полгода нет в живых! А человек, убивший его, с минуты на минуту появится здесь, в этой комнате! Вы это понимаете?

Я ожидаю увидеть в её глазах тревогу и слёзы, на щеках красные пятна или кафельную бледность, а на кончиках пальцев мелкую дрожь. Ожидаю чего угодно, но только не этого равнодушного взгляда и чуть приподнятых уголков перламутровых губ.

Эта женщина улыбается?

Серьёзно?

— Вас насмешили мои слова? — спрашиваю я.

Вместо ответа следует короткий вздох и всё тот же равнодушный взгляд.

Прозрение обрушивается на меня больно и безжалостно.

— Ведь на самом деле нет никакого Кинишева Константина Игоревича… — хрипло произношу я, медленно отступая назад. — Его не существует, верно? И эту слёзную историю о погибшей сестре и её младенце Вы тоже выдумали! И не было никакого договора об аренде! Правда? — ещё два шага назад. — Вам просто нужно было сбить меня с толку, пустить пыль в глаза, запутать…

Улыбка мгновенно сползает с аккуратного лица кашемировой женщины:

— Даша, о чём ты говоришь?

— У Альбины Витальевны не было детей! — говорю я и не узнаю собственного голоса, сдавленного спазмом в горле. — Никакая Вы не Стрельцова! Так ведь, Лариса Андреевна? Если, конечно, это Ваше настоящее имя… Зачем Вы здесь? Что Вам нужно?

Я делаю ещё пару шагов к выходу и упираюсь спиной в дверной косяк.

— Даша…

Лара делает попытку встать с дивана, но я резко выбрасываю руку вперёд:

— Не смейте приближаться ко мне! Я всё поняла! Вы за одно с этим ублюдком! Вы помогаете ему!

— Даша, ты меня пугаешь… — Лара хмурит идеальные брови.

— Господи! Это же так очевидно! — я вскидываю руки. — Вы храните у себя его детскую фотографию, потому что этот мерзавец Вам дорог!.. Фамильная родинка Стрельцовых, квартира на Парковой, аренда, племянник Костик… — выплёвываю горький смешок и демонстративно хлопаю в ладоши. — Пять баллов за актёрскую игру и отличный сюжет, Лариса Андреевна! Это было очень убедительно! Теперь я понимаю, как Полянскому удалось разыграть свою смерть! Это Вы помогли ему всех обмануть! Я угадала? Позвольте узнать, кто сейчас покоится в земле под чужим именем на мраморной плите? Манекен из торгового центра? Кукла, набитая соломой? Или какой-то бедолага, случайно попавший под Вашу изящную горячую руку? — мои губы растягиваются в искусственной улыбке, которая больше походит на оскал. — Что заставило Полянского прикинуться мёртвым? Не думаю, что он испугался расплаты. Такие люди не способны на раскаяние. Так кем же Вы приходитесь этому подонку? Любящей тётушкой? Матерью, готовой на всё ради сына? — я спрашиваю и сама тут же отвечаю на свой вопрос. — Нет, материнское сердце не способно на такую жестокость! У Вас нет детей, и, пожалуй, это единственная правда, которую Вы рассказали о себе!

Лара не отвечает. Её щёки покрываются красными пятнами. Искусственные ресницы хлопают в два раза быстрее, изумрудные радужки мечутся из стороны в сторону, сканируя моё лицо.

— Ты не представляешь, как ты ошибаешься, Даша, — наконец, произносит она, и я застываю на месте.

Моё сердце срывается в пропасть. Проходит несколько бесконечно долгих секунд, прежде чем я снова могу дышать и говорить.

"Прости, приехать не могу! Отправил за тобой Стаса."

— Это же Вы прислали мне то чёртово сообщение? — мои пальцы зарываются в волосах, шепчу хрипло, чуть слышно. — Это Вы устроили мне ту проклятую встречу! "Отправил за тобой Стаса…" Не Мишку, лучшего друга. Не Игоря, проверенного олимпиадами однокурсника. А какого-то неизвестного мне Стаса! Я должна была сразу насторожиться… Вы знали про меня и Кирилла. Знали мой номер телефона. О, боже… — мне опять не хватает воздуха в лёгких и приходится приложить усилия, чтобы озвучить следующую мысль. — Вы знали обо мне слишком много для случайного человека!

Я замолкаю на мгновение. У Лары появляется шанс всё объяснить, но она хлопает глазами, поглаживает джинсовые колени и упускает выпавшую возможность.

"У твоей матери были золотистые локоны… — звучит в моей голове голос бабушки. — Её звали Лара, Ларочка…"

"Твоя бабушка хотела тебя защитить…" — сменяет его голос Антонины Петровны.

"Я ненавижу детей…" — вспоминаю я слова самой Лары.

Элементы разбитой мозаики один за другим занимают свои места, и теперь в моём воображении собирается полная картина происходящего.