Антонина Петровна бубнит в ответ дежурные любезности, а Лара снова стучит шпильками, гремит дверным замком и убирается прочь.

Когда в прихожую возвращается тишина, ко мне возвращается способность двигаться, видеть и ясно мыслить.

Антонина Петровна спокойно приняла мои вещи. Не задавая вопросов, взяла деньги. Любезничала с Ларой. Благодарила. Извинялась.

Что? Это? Было?

Она не удивилась, когда нашла меня на ледяных ступенях, зарёванную и босую. И сейчас, когда я уже несколько часов брожу по её дому, ем её еду и снашиваю её халат, она спокойно вяжет, смотрит телевизор и не спрашивает меня, что случилось.

Почему?

Почему, чёрт возьми, она ни о чём меня не спрашивает?

Да потому что она знает больше меня.

Потому что эта с виду милая добрая женщина определённо что-то скрывает.

А что именно ей известно, я понимаю уже через пару мгновений, когда ещё раз внимательно вглядываюсь в разнопёструю кучу у себя под ногами, только что извергнутую обувной коробкой.

"Какого хрена… " — тяжело сглатываю и осторожно спускаюсь со стремянки.

Бусины и пуговицы липнут к моим босыми ступням, вонзаются в них округлыми боками.

Присев на корточки, я принимаюсь собирать их в ладонь.

Восемь одинаковых, искусно сымитированных жемчужин, шесть кнопок для одежды, четыре скрепки и два зажима для бумаги. Скудная горстка гремит и колется в моём кулаке.

Это всё, что осталось от бабушкиных сокровищ.

Нитки, иголки и лоскуты цветной ткани уступили место бумаге, чекам, фотографиям и другой разной мелочи.

Вот, почему "Весарио-модельс" так заметно полегчала!

Детские часы, две заколки, резинка для волос и… ключ с плюшевой белкой без хвоста вместо брелка.

Всё это было моим.

Мои часы, мои заколки и мой… экземпляр ключа от квартиры на Садовой.

Я помню, как оплакивала эту бесхвостую белку, когда бабушка сказала, что вместе с ключом случайно отдала её новым жильцам.

Мама Оля ещё утешала меня:

— Не грусти, Дашутка! Твоя белочка будет жить теперь у Ванечки. Он хороший мальчик. А тебе я куплю новую игрушку! Обещаю!

Бабушка так и не купила мне новую белку.

Но сейчас важно не это.

Важно то, что этого ключа не должно быть здесь!

Бабушка отдала его.

Двенадцать лет назад.

Двенадцать лет назад она продала нашу квартиру на Садовой, а ключи от неё, включая этот, с царапиной по всей длине и проклятой белкой на кольце, от-да-ла!

Так какого чёрта этот фигурный кусок металла греется сейчас в моей ладони?

Какого, блин, чёрта эта белка таращит на меня свои лаковые бусины-глаза?

Она тоже что-то знает, чего не знаю я?

Прячу ключ в хлопковый карман не моего халата и переключаюсь на другие вещи, выпавшие из "Весарио-модельс".

Резинки для волос и заколки меня не волнуют. С гораздо большим интересом я берусь изучать кипу бумаг, раскинувшуюся веером у моих ног.

Десятки моих детских рисунков, поздравительные открытки, подписанные неуверенной детской рукой.

"ПАЗДРАВЛЯЮ, БАБА"

"ДАРАГОЙ ДЕДУШКА МАРОЗ"

Вырезки из журналов с полезными советами и рецептами, грамоты и похвальные листы на цветной глянцевой бумаге, чеки и фотографии.

Последних немного. Штук пять или семь.

На всех — я, маленькая и беззубая, бабушка, ещё молодая и счастливая, и девушка, обнимающая нас обеих.

Мама…

Моя настоящая, всамомделишная мама.

У неё и вправду густые каштановые волосы, собранные в небрежный пучок на затылке, тонкие руки с аккуратными ногтями и… нет лица.

На каждом из пяти похожих друг на друга снимков лицо девушки плотно зачиркано чёрной пастой…

"Почему ты всегда прячешь лицо, мама?" — шепчу чуть слышно и чувствую, как поступает комок к горлу, в носу щиплет, а глаза жжёт слёзная плёнка.

Я кладу снимки обратно в коробку и крепко зажмуриваюсь.

— Пошла прочь, глупая вода! Убирайся!

Хлопковым рукавом грубо растираю глаза и возвращаюсь к бумагам.

Бегло пролистываю бабушкины грамоты, дипломы и похвальные листы. Аккуратно перекладываю в коробку медали — "почётного педагога" и "учителя года". Отбрасываю в сторону пустые небрежно разорванные конверты. Берусь за банковские квитанции и… застываю на месте.

В заголовке "Перевод денежных средств"

Под ним цифры в две строчки, откуда и куда переводились деньги, статус операции (исполнена), назначение платежа, дата исполнения и фамилии участников операции.