– Странно, – перекрестившись, прошептала сестра Мэрайя, когда увидела гостей. – Продолжаем уборку, девушки. Не стоим как вкопанные, – пресекла наш неподдельный интерес к ситуации женщина и двинулась навстречу незнакомцам.

Я только порадовалась, что Иви со мной рядом не было. Кто знал, что ей могло в очередной раз взбрести в голову? Подруга занемогла и сейчас спала. Ее наказание переносилось до более лучших времен. Я же после обретения новой жизни была устойчива ко многим простудным заболеваниям, поэтому сейчас с другими провинившимися послушницами убирала на улице, подметая двор от опавшей сухой листвы.

Тени оживились при виде монахини. Присмотревшись повнимательнее (в очередной раз нарушив наказ сестры Мэрайи), я заметила, что центральная тень была крупнее остальных двух. Это явно был мужчина. Я убедилась в этом, когда из-под плаща показалась крупная рука, облаченная в кожаную перчатку, с массивным перстнем, на котором красовался редкий черный камень в обрамлении бриллиантов. Подобные украшения всегда носили главы духовенства и монаршие особы.

Я вся подобралась и, размахивая метлой влево-вправо, стала продвигаться по вымощенной камнем дорожке к гостям, изображая бурную деятельность. Благо, природа одарила сиротку отличным слухом, поэтому я встала у ближайшего ветвистого дуба, сметая шляпки желудей со своего пути.

– Чем могу быть полезна? – любезно проговорила сестра Мэрайя.

– Письмо от его величества аббатисе Бренен, – хриплым голосом проговорил незнакомец, вкладывая в руки женщины свиток с сургучной печатью с оттиском королевского герба. – Сроки таинства придется изменить, здесь все пояснения.

– Как же это? – растерялась сестра Мэрайя.

Иви точно хватит удар. Я развернулась и направилась в противоположную от дуба сторону, чтобы не привлекать внимание, как тут же прилетело в спину:

– Марта, – окликнула меня женщина, – подойди ко мне.

С незнакомцами нам никогда не разрешалось разговаривать, а тем более смотреть на них. Поэтому я опустила взгляд в пол и, считая оставшуюся листву под ногами, двинулась в их сторону. Что странно, я почувствовала резкую усталость, ноги стали словно ватными, а голову все больше клонило к земле, спину буквально запекло. Не ситуация, а сплошное недоразумение.

– Вы меня звали, сестра Мэрайя? – я услужливо присела в небольшом реверансе, поклонившись присутствующим.

– Вот, – женщина вложила в мои руки тот самый злополучный свиток с королевской печатью. – Отнеси в приемную аббатисе, передай лично в руки! А я размещу братьев в их покоях.

Не могу сказать, что я была рада подобному положению дел. В воздухе витало непривычное для нашего монастыря напряжение. Причем оно легко считывалось между мной, сестрой и незнакомцами.

– Как будет угодно, – покорно и тихо ответила я и уже собралась уходить, как вновь услышала тот самый хриплый низкий голос:

– Сколько вам лет, леди?

– Леди Марта Бейтс, – уточнила сестра, чтобы хоть немного разрядить обстановку и избавиться от неловкой паузы.

Если быть честной, вопрос застал меня врасплох. Исподлобья я кинула быстрый взгляд на две стоящие рядом тени. Они молчаливо покачнулись, их капюшоны поддернул ветер, а полы плащей разлетелись в стороны, и я заметила, что одним из спутников, сопровождающих незнакомца, оказалась женщина.

– Марта, ты можешь ответить, – сестра дала разрешение и одобрительно кивнула, а я лишь смогла сделала глубокий вдох, сжимая свиток в руках.

– Восемнадцать, милорд, – покорно склонила голову еще ниже, боясь пошевелиться.

Его внезапный интерес только заставил меня сильнее занервничать. С какой стати этот мужчина уточнял мой возраст, а главное – почему он явился сегодня, а не в тот день, который был условлен между королем и аббатством?

Странные эмоции переполняли мою душу. В таком, казалось бы, простом вопросе я почувствовала угрожающие нотки.

– Иди.

И что, простите, это такое было?

– Прощайте, – откланялась и буквально сорвалась с места, настолько было неуютно в окружении этой странной троицы.

Миновав цветочную клумбу, беседку и прогулочную зону, я скрылась в дверях центрального входа. В приемную аббатисы не пошла, свиток обжигал руки, а любопытство съедало изнутри.

Как бы сделать так, чтобы узнать, чем оправдывал столь резкие перемены король?

Пройдя пару метров по коридору, я свернула в одно из хозяйственных помещений, где хранились грабли, метла и ведра.

Сердце отбивало бешеный ритм. Я опасалась быть пойманной, но руки сами уже скручивали крышку заветного тубуса. Вытряхнув письмо, я мысленно представила, что оно раскрылось. Вот бечевка рассыпается мелкой трухой, а сургучная печать становится немного жидкой и податливой. Единственное умение, что было мне подвластно – превращать желаемое в реальность. Это работало только относительно мелочей, как оказалось. Впервые это выяснилось в тот самый момент, когда я пожелала, чтобы сестре Сандерс под ноги выбежала мышь. Женщина панически боялась грызунов и всякий раз кричала так, что ее вполне могли услышать в Риминио.